— Ну вотъ, опять началась мораль! Если онъ не замолчитъ, я пропалъ. Злой духъ снова опладѣетъ мною, — въ волненіи говорилъ самъ про себя Гэй.
— Покуда вы будете скрытничать, дѣла поправить нельзя, — продолжалъ тѣмъ же наставительнымъ тономъ Филиппъ.
— Я отъ всей души желалъ бы имѣть возможность объясниться откровенно съ мистеромъ Эдмонстономъ, но меня не допускаютъ до личнаго свиданія съ нимъ, — воскликнулъ Гэй.
— Я пріѣхалъ сюда именно для того, чтобы вы передали черезъ меня ваше объясненіе дядѣ, - сказалъ Филиппъ. — Я употреблю всѣ силы, чтобы примирить васъ съ нимъ, хотя, признаюсь, онъ глубоко оскорбленъ вашимъ новеденіемъ.
— Знаю, знаю, — сказалъ Гэй краснѣя. — меня простить за это нельзя. Тысячу разъ повторяю, что я искренно раскаяваюсь въ рѣзкихъ моихъ выраженіяхъ, сказанныхъ на счетъ его и васъ!
— Положимъ такъ; по всему видно, что вы въ ту минуту себя не помнили. Что-жъ касается меня, то я право давно и забылъ объ этомъ обстоятельствѣ, но дѣло не во мнѣ. Отдайте отчетъ мистеру Эдмонстону, куда вамъ нужны были тысяча фунтовъ стерлинговъ?
— Мнѣ они понадобились на одно предпріятіе, — отвѣчалъ Гэй. — Но что-жъ объ этомъ толковать, если мнѣ денегъ не дали.
— Это объясненіе не удовлетворитъ вашего опекуна. Онъ желаетъ знать, не издержали ли вы этой суммы на кредитъ?
— Какое же ему еще доказательство нужно, если я далъ ему честное слово, что деньги мною не истрачены.
— Мистеръ Эдмонстонъ не сомнѣвается въ вагей чести, — началъ было Филиппъ.
Но въ эту минуту глаза Гэя сверкнули бѣшенствомъ; ему показалось, что въ голосѣ Филиппа слышалась фраза: «Хотя самъ я еще не увѣренъ, что это нравда», и Гэй сдѣлалъ страшное усиліе надъ собой, чтобы не броситься на своего врага.
— Мистеръ Эдмонстонъ, — повторилъ Филиппъ, — вѣритъ вамъ, но на вашемъ мѣстѣ каждый поспѣшилъ бы представить ему письменный отчетъ, куда угютреблена вся сумма, чтобы убѣдить его въ истинѣ своихъ показаній.
— Но я вѣдь давно сказалъ, что я связанъ честнымъ словомъ, и обязанъ хранить это дѣло въ тайнѣ, возразилъ Гэй.
— Очень жаль! замѣтилъ Филиппъ. — Если дѣйствительно вы не имѣете права оправдаться словесно, все, что я могу вамъ посовѣтовать — это то, чтобы вы представили ему свою расходную книгу, пусть онъ убѣдится по крайней мѣрѣ, что у васъ долговъ нѣтъ.
Гэй въ жизнь свою не имѣлъ расходной книги и ему въ голову не приходила мысль, чтобы нашелся человѣкъ, имѣющій право требовать у него отчета въ его собственныхъ деньгахъ. Онъ искусалъ себѣ губы до крови и ничего не отвѣтилъ.
