— О нѣтъ! объ этомъ мы и думать не смѣемъ. Но онъ гораздо дѣятельнѣе, потому что крѣпче въ силахъ. Спитъ теперь хорошо и аппетитъ у него лучше.
— Я всегда говорилъ, что ему полезно движеніе, — сказалъ Филиппъ:- это лучшее для него лекарство.
— Гдѣ вы были сегодня? спросилъ Гэй, стараясь отвести ихъ разговоръ отъ Гольуэля.
— Ходилъ по горамъ, за озеромъ, — отвѣчалъ Филиппъ. — А вы съ Эмми путешествуете, кажется, налегкѣ? спросилъ онъ.
— Не совсѣмъ, — возразилъ Гэй. — Наши вещи остались частью въ Вареннѣ, частью здѣсь, въ гостиницѣ, съ людьми.
— Значитъ, Арно съ вами?
— Да, онъ и Анна Троуэръ, которая, какъ вы знаете, урожденка изъ Стейльгурста, — сказала Эмми. Они очень обрадовались, когда услыхали, что мы васъ скоро увидимъ.
— Насъ очень занимаетъ ихъ отношенія съ Арно, — замѣтилъ Гэй. — Анна познакомилась съ нимъ за два дня до нашей свадьбы, а теперь они всю дорогу tête-à-tête.
— Да что еще, — прибавила Эмми:- сначала она его очень дичилась, находя, что онъ такой баринъ, что съ нимъ нельзя просто обращаться. А теперь Арно любитъ ее какъ отецъ, и водилъ ее даже обѣдать къ своей сестрѣ въ швейцарскій chalet. Дорого бы я зашатила, чтобы посмотрѣтъ на нихъ тамъ! Аннѣ не нравятся снѣговыя горы, она все тоскуетъ по нашимъ зеленымъ лугамъ.
— Да, зато въ Стейльгурстѣ нѣтъ такихъ горъ, — сказалъ Филиппъ.
Проведя съ молодыми супругами весь этотъ вечеръ, капитанъ долженъ былъ поневолѣ сознаться, что они вовсе не горюютъ, что женились. Эмми, разрумяненная отъ прогулки, очень много смѣялась и шутила съ мужемъ. Тотъ, съ своей стороны, ласкалъ ее и острилъ, какъ бывало въ Гольуэлѣ, когда онъ находился въ семейномъ, тѣсномъ кругу. Оба они наперерывъ угощали Филиппа и повидимому были очень довольны встрѣчей съ нимъ.
Но на Филиппа все это непріятно дѣйствовало, привыкнувъ смотрѣть на Гэя какъ на мальчика, котораго нужно руководить, ему было странно и неловко сидѣть у него въ гостяхъ, играть второстепенную роль и знать, что Гэй женатъ, глава семьи, и что онъ, Филиппъ, простой капитанъ королевской слу; кбы и гость его. Тайное чувство оскорбленнаго самолюбія рэздражало его нервы и къ концу вечера Филиппъ былъ въ самомъ дурномъ расположеніи духа. Онъ передалъ Эмми письма отъ родныхъ, когда ихъ принесли изъ его гостиницы, а въ томъ числѣ отдалъ ей письмю отъ Лоры.
Гэй вмѣстѣ съ Эмми ушли читать ихъ въ другую комнату. Оставшись одинъ, въ хорошенькой гостиной, выходившей окнами прямо на террасу надъ озеромъ, Филиппъ началъ ходить взадъ и впередъ по комнатѣ, чтобы успокоить волновавшія его чувства.
