— Я вамъ тогда же сказала, что Филиппъ сомнѣвается въ одномъ, чтобы наставникъ, не учившійся самъ въ высшемъ учебномъ заведеніи, былъ въ состояніи подготовить васъ къ тому общественному положенію, къ которому вы предназначены.
— Ахъ! воскликнулъ Гэй:- дорого бы я далъ, чтобы мистеръ Потсъ присутствовалъ при преніяхъ Филиппа съ мистеромъ Лэзсель, на счетъ какого-нибудь лексикона, или чтобы онъ послушалъ, какъ они толкуютъ о корняхъ словъ или декламируютъ выдержки изъ древнихъ греческихъ писателей. Стоитъ закрыть глаза, сейчасъ представятся два старые, ученые мужа въ очкахъ и длиннополыхъ сюртукахъ табачнаго цвѣта.
— Воображаю Филиппа, онъ въ своей сферѣ во время такихъ преній, — смѣясь, замѣтила мистриссъ Эдмонстонъ.
— Право, — сказалъ Гэй:- чѣмъ я ближе вглядываюсь въ Филиппа, чѣмъ чаще вижу его, тѣмъ болѣе удивляюсь ему. Что у него за библіотека! почти все наградныя книги, какіе богатые переплеты!
— Да, это его слабость. Онъ каждую хорошую книгу покупаетъ не иначе, какъ въ дорогомъ переплетѣ. А гравюру его видѣли?
— Мадонну Рафаэля? Видѣлъ. Прелесть, что такое. Я не могу забыть выраженія лицъ двухъ ангеловъ. Чистая невинность; одно размышляющее, другое восторженное.
— Знаете ли что, — замѣтила мистриссъ Эдмонетонъ:- у васъ иногда бываетъ точно такое выраженіе, какъ у ангела, который постарше.
— Не думаю, — возразилъ Гэй, и затѣмъ, понизивъ голосъ, прибавилъ:- мой настоящій портретъ — это портретъ дѣдушки, что виситъ дома. Однако, очемъ это мы съ вами говорили? Да, о Филиппѣ. Какъ его любитъ мистриссъ Дэнъ!
— Да, онъ ея любимецъ.
— Не даромъ же его всѣ такъ обожаютъ. Чѣмъ больше его знаешь, тѣмъ болѣе къ нему привязываешься. Не смѣйтесь надо мною, я не увлекаюсь, я просто отъ него въ восторгѣ, - сказалъ Гэй, замѣтивъ, что мистриссъ Эдмонстонъ улыбается.
— Я не смѣюсь, — возразила та ласково:- но меня удивляетъ восторженность вашихъ чувствъ. Вы не повѣрите, какъ мнѣ пріятно слышать, что моего племянника такъ хвалятъ.
— Немудрено, — продолжалъ Гэй: — онъ истинный герой по самоотверженію; вашъ мужъ разсказывалъ мнѣ, какъ много онъ пожертвовалъ своимъ сестрамъ, думая составить ихъ благосостояніе.
— Онъ особенно думалъ о счастьѣ Маргариты, старшей своей сестры. Это была всегда его любимица. Она красавица собой, умница, очень на него похожа и была примѣрной сестрой для Филиппа. Послѣ смерти матери, она сама занялась его воспитаніемъ, и онъ привязался къ ней всей душой. Я полагаю, что впослѣдствіи, Филиппъ не только не придавалъ никакой важности своей жертвѣ, но, напротивъ, радовался, что можетъ хотя нѣсколько вознаградить заботы сестры о себѣ. Отказавшись отъ всего наслѣдства въ пользу обѣихъ сестеръ, онъ былъ въ восторгѣ, что онѣ не выѣдутъ изъ Стэйльгурста, и что это облегчитъ нѣсколько ихъ сиротство. Но тутъ Фанни заболѣла и умерла, и затѣмъ Маргарита вышла замужъ за доктора Гэнлей, лечившаго сестру. Съ матерьяльной точки зрѣнія это замужество могло считаться, пожалуй, и выгоднымъ. Докторъ былъ человѣкъ почтенный, съ большой практикой и очень богатый; но онъ гораздо старше жены, далеко ниже ея по уму и образованію и, какъ кажется, человѣкъ невѣрующій. Однимъ словомъ, Маргаритѣ Морвиль очень можно было бы обойтись безъ подобнаго замужества, потому что, по милости брата, она и безъ того была совершенно обезпечена.
