— Что за смѣшная, оригинальная собака Буянъ!
— Я тебя о хозяинѣ, а не о собакѣ, спрашиваю, возразилъ брать.
— Да онъ почти ни слова не говорилъ и часто вздрагивалъ, когда папа къ нему обращался. Его передергивало каждый разъ, когда его называли сэръ Гэй, такъ что папа рѣшилъ, что мы будемъ звать его просто по имени, безъ титула. Я очень рада: это будетъ какъ-то родственнѣе; его надо непремѣнно приласкать, онъ такой грустный!
— Не трать попусту нѣжностей, душа моя. Мужчины не любятъ состраданія. Право, многіе бы желали теперь помѣняться съ нимъ ролями; шутка ли сдѣлаться полнымъ господиномъ такого имѣнія, лѣсовъ, полей? Э! милая, и безъ твоего участія ему хорошо на свѣтѣ! Однако, надоѣло мнѣ объ немъ толковать. Поройся-ка въ книгахъ, да почитай мнѣ что-нибудь.
Эмма читала брату вслухъ, вплоть до чая. Когда ихъ позвали внизъ, они застали всю семью въ сборѣ; шелъ жаркій разговоръ о Филиппѣ. Гэй очень интересовался своимъ молодымъ родственникомъ.
— Филиппъ сынъ архидіакона Морвиля, роднаго брата моей жены, — разсказывалъ гостю мистеръ Эдмонстонъ. — Отецъ его былъ человѣкъ замѣчательнаго ума и рѣдкихъ достоинствъ; онъ умеръ пять лѣтъ тому назадъ. Послѣ него осталось трое дѣтей: двѣ дочери: Маргарита 25, Фанни 23 лѣтъ, и одинъ сынь — Филиппъ 17 лѣтъ. Мальчикъ былъ тогда уже первымъ ученикомъ въ школѣ. Его таланты, удивительные успѣхи въ наукахъ обѣщали золотыя горы въ будущемъ. Ему предстояла блестящая карьера по окончаніи курса въ высшемъ учебномъ заведеніи, и вся семъя заранѣе радовалась этому счастью. Но вдругъ отецъ его занемогъ и умеръ почти скоропостижно, такъ что сына не успѣли даже вызвать въ Стэйльгурстъ, гдѣ они жили. Послѣ смерти отца, наслѣдство осталось очень ничтожное. Какъ только Филиппъ убѣдился, что на долю сестеръ приходится очень небольшое состояніе, онъ отрекся отъ всѣхъ надеждъ на университетскую карьеру и купилъ себѣ чинъ въ арміи.
— Какъ это благородно съ его стороны! Ахъ! еслибы дѣдушка это зналъ! воскликнулъ Гэй, выслушавъ весь разсказъ мистера Эдмонстонъ въ сильномъ волненіи.
— Я и самъ былъ увѣренъ, что дѣдъ вашъ обратилъ бы вниманіе на его положеніе, но дѣло въ томъ, что и мы то этого ничего не знали. Изъ опасенія, что мы не дадимъ ему своего согласія на переходъ въ армію, онъ скрылъ свое намѣреніе и рѣшился дѣйствовать втихомолку. Онъ тайкомъ написалъ о своемъ планѣ лорду Торндалю и даже сестрамъ своимъ ничего не сказалъ, пока все дѣло не уладилось. Меня это крайне удивило, признаюсь!
