— Ну-съ, миссъ Эмми, вы отлично распорядились нынѣшнимъ утромъ! Слыханное ли это дѣло, чтобы молодыя лэди принимали предложеніе, когда отца дома нѣтъ? Какова она у насъ, Лора?
Эмми тотчасъ догадалась, что отецъ шутилъ; но Лорѣ его выходка не понравилась.
— И такъ, душа моя, ты побѣдила юное сердце? продолжалъ мистеръ Эдмонстонъ, лаская меньшую дочь. — Поздравляю, поздравляю! Отличный молодой человѣкъ! Я сказалъ бы то же самое, если бы даже у него ни пэнни не было за душой. Напишу къ нему сегодня же вечеромъ и скажу, что у него предурной вкусъ, но что я не такой человѣкъ, чтобы стать ему поперекъ дороги. Такъ, что-ли отвѣчать, Эмми?
— Огвѣчайте, что угодно, папа! возразила дочь съ улыбкой.
— Что угодно? хорошо! ну, такъ я напишу, что мы обойтись безъ тебя не можемъ, а онъ пусть проваливаетъ.
— Нѣтъ, папа, вы этого не напишете!
— Вотъ какая у насъ ловкая! Ну, дѣлать нечего, дразнить не буду. Удивляюсь, тебѣ, Лора! Какъ это ты не обидѣлась? Ты у насъ первая красавица и вдругъ, дерзкая дѣвчонка, сестра, отбиваетъ у тебя жениха изъ-подъ носу, а ты остаешься на мели!…
Лора не умѣла отвѣчать на такія шутки и потому промолчала. Мысленно она утѣшалась сознаніемъ, что не одна красота ея привлекла къ ней Филиппа.
Для мистриссъ Эдмонстонъ оставалось одно затрудненіе, какъ объявить Эвелинѣ о предложеніи Гэя. Она давно замѣтила, что Эва сильно съ нимъ кокетничаетъ, а потому ей не хотѣлось задѣть ея самолюбія, сказавъ, что скромная ея дочь произвела на Гэя гораздо болѣе сильное впечатлѣніе, чѣмъ свѣтская, бойкая лэди.
Къ счастію, дѣло вышло совсѣмъ иначе. Вмѣсто того. чтобы оскорбиться, Эвелина пришла въ восторгъ и, прыгая по комнатѣ, кричала, что это будетъ прелестная парочка.
— Давно бы имъ образумиться, — говорила она весело. — А то ходятъ себѣ, повѣся носъ; хорошо, что я помогла имъ объясниться; вы, тетушка, должны быть мнѣ за это обязаны.
Мистриссъ Эдмонстонъ мысленно находила, что хвастать своими выходками Эва не имѣла никакой надобности, но смолчала, зная, что она чувствовала себя очень виноватой передъ Гэемъ за прошедшій вечеръ, и теперь искренно радуется, потому что дѣло приняло такой прекрасный оборотъ.
— Неужели вы не цѣните моей заслуги, тетя! продолжала болтать лэди Килькоранъ. — Вѣдь не завари я этой каши вчера, Эмми и Гэй продолжали бы изнывать отъ любви молча. Они должны быть по гробъ мнѣ благодарны!
— Если бы я навѣрно знала, Эва, — возразила серьезнымъ тономъ тетка:- что ты устроила съ умысломъ вчерашнюю сцену, я тебѣ бы этого никогда не простила, да и самое предложеніе Гэя не могло бы быть принято нами, потому что оно тогда было бы вынужденное. Успокой меня, Бога-ради, скажи: пошалила ли ты, какъ всегда, по вѣтренности или дѣйствовала по разсчету?
