— Ну, а объ Лорѣ что вы скажите?
— Мнѣ ее очень жаль. Но вѣдь какъ же мнѣ было прервать ихъ дружескія отношенія? Нужно непремѣнно помочь ей, хоть, по правдѣ сказать, я незнаю, какъ это сдѣлать.
— А - а, значитъ, вы полагаете, что и Лора его любитъ? не желалъ бы я этого, хотя въ послъднее время самъ замѣтилъ, что она что-то не своя.
— Ей грустно, что Филиппъ холоденъ съ нею, но я не думаю, чтобы она была влюблена въ него. Правда, она какъ-то разстроена и мнѣ бы очень хотѣлось съ ней переговорить. Но вынуждать у нея признаніе я не хочу. Поэтому я и не рѣшаюсь заговаривать первая.
— Она у насъ, къ счастію, не сантиментальна, сказалъ Чарльзъ:- отъ любви не исчахнетъ. Притомъ Филиппъ самъ никогда не рѣшится поселить свою молодую жену въ казармахъ. Онъ женится или сдѣлавшись бо. гатымъ, или вовсе нѣтъ.
— Да. Онъ никогда не рѣшится поставить Лору не въ то положеніе, къ которому она привыкла съ дѣтства. Нa него можно смѣло положиться; пусть его дѣйствуетъ, какъ началъ. Лора поправится, пріучитъ себя къ мысли глядѣть на него какъ на друга и двоюроднаго брата, и забудетъ, что онъ былъ въ нее влюбленъ.
— Хорошо, что она ѣдетъ въ Ирландію.
— Да, я очень довольна, отъѣздъ ея пришелся какъ нельзя болѣе кстати.
— А вы, maman, ничего никому не сказали?
— Конечно, нѣтъ. Не нужно, чтобы Филиппъ догадывался даже, что мы знаемъ его тайну, папа не слѣдуетъ тревожить; а на воображеніе Эмми я не хочу дѣйствовать разсказомъ о несчастной любви Лоры.
Такая довѣрчивость матери къ сыну могла бы показаться странною для каждаго, кто зналъ желчный и болтливый характеръ Чарльза; но когда дѣло шло о вопросѣ, ссрьезно касавшемся судьбы одной изъ его сестеръ, Чарльзъ умѣлъ молчать. Одно только довѣріе матери могло обуздать его страсть къ рѣзкимъ намекамъ, колкимъ шуткамъ и насмѣшкамъ, которыя въ этомъ случаѣ не довели бы до добра. Мистриссъ Эдмонстонъ была отъ природы женщина съ живымъ, откровеннымъ характеромъ. Ей непремѣнно нужно было сообщить кому нибудь то, что ее тяготило. Въ подобныхъ случаяхъ она руководилась женскимъ инстинктомъ, и выбирая себѣ довѣренное лицо, попадала всегда очень удачно. Она не умѣла скрытничать, какъ Лора, и на ея мѣстѣ непремѣнно выдала бы свои чувства.
Настала середа. Трудно было тѣмъ, кто зналъ, что дѣлается за кулисами. Къ великому неудовольствію Филиппа, первое лицо, которое онъ встрѣтилъ, была лэди Эвелина, оставшаяся по просьбѣ своихъ пріятельницъ для обѣда въ четвергъ. Молодой Торндаль велъ себя похвально, какъ выразился бы Чарльзъ. Страшась соблазна, онъ удалялся постоянно отъ Эвелины, отвѣчалъ улыбкой или сухимъ замѣчаніемъ на ея бойкія reparties и держался больше общества джентльменовъ. Лора все времи была молчалива, серьезна и неестественна. Филиппъ всячески старался быть развязнымъ, но безъ успѣха. Одинъ Гэй смѣялся и шутилъ попрежнему, внутренно удивляясь, что его всѣ такъ такъ скоро простили. Эмми терялась въ догадкахъ на счетъ окружающихъ ее и любезничала, какъ умѣла. Вечеромъ затѣяли игру, будто бы для развлеченія Шарлотты, а въ самомъ дѣлѣ для того только, чтобы помочь натянутому расположенію духа всего общества.
