Кто-то, возможно, назвал бы его трусом. Но народ Трана привык мыслить реалистично. Он никому не принесет пользы, болтаясь с выпущенными кишками на крюке, вогнанном в основание черепа, и уставя пустые глазницы на валяющиеся перед ним на земле отрубленные руки-ноги.
Он схватил Ланга и побежал.
Никто не стал его преследовать.
Скрывшись в лесу, он остановился и стал смотреть.
Солдаты сняли свои доспехи.
Они должны были точно следовать приказу. Они не насиловали и не грабили, как чужеземные варвары. Они делали то, и только то, что им велели сделать. И само дело было для них достаточной наградой.
Послеполуденную тишину леса разорвал женский вопль.
Они не убили Тама.
Они всего-навсего заставили его смотреть.
В каждом явлении обязательно есть нечто, не поддающееся учету, неопределенное и непредсказуемое. Даже в самом тщательно продуманном плане невозможно предусмотреть все мельчайшие детали. Самый великий некромант не в силах предугадать предстоящие события, пока события эти не будут предопределены свыше. В каждом человеческом начинании как те, кто его задумывал, так и ясновидцы имеют дело с предметами, которые им известны. Они интерпретируют только то, что знают. И, как правило, интерпретируют неверно.
Но что из того? Даже богам свойственно ошибаться. Если не так, то разве создали бы они человека?
Некоторые люди величают каждое проявление неопределенности Судьбой.
И те пятеро, что явились в хижину Ведьмы, пали жертвой непредсказуемости.
Там хныкал в их руках, вспоминая теплоту материнских объятий, когда волчий вой разорвал тишину ночи, а неожиданный порыв ледяного ветра заставил заплясать пламя свечей. Он что-то вспомнил и зарыдал. А вспомнил он имя. Ну Ли Хси.
Лес простирался по обе стороны границы с Хан Шином, который скорее был племенной территорией, нежели настоящим государством. Хан Шин, как правило, старался не привлекать к себе внимания, но время от времени сдержанность ему изменяла.
Отряд всадников, атаковавших пятерку, насчитывал в своих рядах сто человек. Сорока трем из них никогда больше не придется увидеть свой дом. Именно поэтому мир трепетал перед солдатами Шинсана. Выжившие захватили Тама с собой, полагая, что за ребенка, столь нужного легионерам, можно получить хорошие деньги.
Однако никаких предложений о выкупе не последовало.
Люди Хан Шина научили мальчика бояться. Они превратили его в раба и игрушку, а когда им хотелось послушать стоны и вопли, его начинали мучить.
