— Это как? — изумился Куница. — Тебе левый, а мне правый?
— Можно и наоборот…
— А много ли толку в такой обновке? Кому, кроме одноногого калеки один сапог в прибыток станет? Или ты в ближайшей битве рассчитываешь ногу потерять? К ворожее ходил? И что она тебе предсказала? Какую именно ногу тебе отрубят? Или ее ядром оторвет?..
— Тьфу-тьфу-тьфу! Типун тебе на язык, Куница! Скажешь же такое… Аж жаром проняло!
— Нет? А я было подумал… Ну, ладно, тогда я вот что предлагаю… — не стал спорить с сердюком Тарас. — Чтоб по справедливости… Я возьму сапоги, все-таки тебе они малы будут, а мне — как раз впору, а на твою долю придутся серебряные шпоры. Годится?
— Годится… — повеселел Комар.
Не теряя больше ни минуты, а то вдруг сердюк еще что надумает или передумает совсем, Тарас присел у ног Непийводы и быстро стащил с приговоренного к смерти казака оба сапога.
— Благослови тебя Пречистая Дева, парень… — облегченно вздохнул тот, недоуменно взирая на свои, покрученные и побелевшие от недостачи крови, пальцы ног. — Ума не приложу, что с ними случилось. Но жали изверги так, что я уже о казни, как об избавлении от мучений думал. Не казацкая обувка, а истинно испанское приспособление для пыток.
— Мужайся, дядька Иван, теперь все хорошо будет… — быстро шепнул взбодрившемуся запорожцу Тарас и отступил раньше, чем сердюк успел открыть рот.
— Разговаривать…
— Забудь, Богдан, — подмигнул насупившемуся Комару ведун. — Пойду обновку примерять. Если окажется впору — вечером с меня магарыч. Приглашаю… Заодно и шпоры заберешь.
— Добро, — кивнул тот, озабоченно поглядывая на серебряные украшения сапог. — Не забудь только…
Но Куница уже его не слушал, шагая прочь и увлекая за собой Андрея Цыпочку, так ничего и не понявшего из разыгранной перед ним сцены.
— Куда ты спешишь? — попытался вырваться из рук Тараса тот. — Мы же ничегошеньки не сделали! И зачем тебе Ивановы сапоги? Я как-то раньше не замечал за тобой такой страсти к наживе.
— Терпи, Андрейка. Я еще не до конца уверен, но думаю, что именно в сапогах мы и найдем ответ на один из вопросов. Только, наши с тобой голоса будут слишком тихие на Кошевой Раде… Поэтому, Цыпочка, дуй за отцом Никифором и тащи его в наш курень. А я тем временем куренного атамана подготовлю. Вот когда они оба свое слово на защиту Непийводы выскажут, шансов на то, что его услышат, будет гораздо больше.
— А если поп не пойдет? Они ж в церкви Остапа отпевают…
— Скажешь: дело жизни и смерти! А упираться станет — тащи за шиворот! Под спасение собственной души, прошу! Нам в бирюльки играть некогда, вот-вот похорон начнется!..
