'Неужели снова нечисть?! Случайность, или на наш след вышли? Но как, если мы и сами не знали, где окажемся? И зачем? Ведь седло отцовское Босоркун у нас похитил?'
'Наверное, причина прежняя… — предположила Галия. — И значит, опять прав ты, атаман Тарас, — не нашли они в украденном седле того, что искали'.
'Получил, тайный опричник? — хохотнул Куница. — В следующий раз следи за тем, что думаешь… Мысль, хоть и не слово, а тоже не воробей. Спасибо, Галя. Обнадежила ты меня…'
А вслух промолвил, обращаясь к запорожцам:
— А этот, Панько, ничем вам не показался странным?
— Да, в общем-то, нет… — задумчиво пробормотал Лис. — Не знаю, ничего особенного. Вонял разве что, как трухлявый пень, поросший поганками. Но с беглыми невольниками и не такое случается. Особенно с теми, которые многие годы просидели в яме. Перестаешь ощущать свой запах, да и привычка умываться пропадает.
— Как же, ничего! — воскликнул Остап. — А нательный крестик?!
— Крестик? — удивленно дернул бровью Тарас. — Что странного может быть в крестике?
— Панько хранил его в кисете с табаком.
— Где-где? — словно глухой переспросил Куница-Павыч, удивляясь еще больше.
— Да в табаке, представляешь?
— Действительно — странно. И как он это объяснил? Или вы даже не спросили?
— Обижать не надо, — проворчал Семен Лис. — Не вчерашние… Конечно, спросили. А он ответил, что мол, идет с басурманской стороны, а там башибузуки символ христианства могут с шеи вместе с головой снять…
— Ну, вообще-то он прав… — кивнул Куница. — Могут.
— Прав-то, прав… Но я только сейчас вспомнил, что за весь разговор он не перекрестился, ни разу. И когда поздоровался с нами, то бормотал слова так невнятно, словно держал что-то во рту.
— Гм, — поскреб подбородок Тарас. — Что ж, похоже, назвавшийся Паньком — не иначе, как басурманский шаман. И благодарите Бога, хлопцы, что сумели от него уйти живыми.
— Все в твоей воле, Господи, — склонил голову Лис. Потом закрыл глаза и зашептал. — Отче наш, иже еси на небеси…
К благодарственной молитве присоединился и Остап.
— Ангел-хранитель мой, ты всегда при мне стой. И днем, и ночью не откажи мне в помощи… — прочитав все положенные молитвы, Семен трижды размашисто перекрестился и вопросительно взглянул на нового знакомого.
— Ты, как я погляжу, в этом понимание имеешь? Верно? И бабушка травница только часть объяснения… Признавайся, мил человек, уж не характерник ли ты, часом?
— Твоя правда, Семен, — не стал отрицать слишком очевидного Тарас. — Есть у меня толика ведовских знаний. Только умение это очень неожиданно на меня свалилось. До сих пор не пойму — в награду, или в наказание.
