— Такое бывает со всякой Божьей тварью, которая чует живущего во мне зверя, — сказал я вслух. — Не удивительно, что меня терпит только моя голодная коза. — И тут я задумался о том, что сидело внутри Попки, скрываясь под его оперением, и говорило со мной.
Наконец, я стянул с себя огромную шапку и надел ее на руку наподобие перчатки, но даже тогда прикосновение к мертвой птице оказалось мучительным, и по коже у меня побежали мурашки. Это чувство не проходило до тех пор, пока славный Попка не был погребен в земле острова.
В то полнолуние зверь вновь старался не отходить далеко от привычных мест и в течение трех ночей осторожно бродил по лесу, словно опасаясь навлечь на себя неприятности. По следам я определил, что он кружил вокруг беседки, часто направлялся к могиле Попки, но так и не подошел к ней. Наряду с пугающими изречениями Попки это внесло смятение в мои мысли, и в течение всего следующего месяца я томился мрачными предчувствиями и много размышлял. В следующее полнолуние зверь вновь бегал и убивал, и я воспринял это как сигнал о том, что сгустившаяся над нами мгла рассеялась.
В таком настроении я провел почти год, ведя тихую и, как вы легко можете догадаться, уединенную жизнь. Я спокойно размышлял о своем положении, утешаясь тем, что предоставил себя воле Провидения, и не испытывал недостатка ни в чем, кроме человеческого общества.
За это время я поднаторел во всех ремеслах, какими только мне пришлось овладеть в силу необходимости. Думаю, при случае я мог бы сделаться изрядным плотником, особенно если принять в расчет, как мало инструментов было в моем распоряжении.
Кроме того, я достиг больших успехов в гончарном искусстве и научился ловко изготавливать посуду с помощью гончарного круга, который значительно облегчил мою работу и улучшил ее качество. Однако, кажется, никогда я так не гордился своими способностями и не радовался, как в день, когда мне удалось изготовить курительную трубку. Разумеется, это была простая трубка из красноватой обожженной глины, и притом неказистая. Однако, твердая и прочная, она позволяла втягивать дым и приносила мне радость, ибо я был заядлым курильщиком.
К тому времени мои запасы пороха заметно поубавились. А поскольку запас этот был в данных условиях совершенно невосполнимым, то я стал думать о том, что со мной будет, когда он и вовсе иссякнет. Иными словами, как я тогда буду охотиться на коз. Я упоминал о том, как на третий год пребывания на острове поймал и приучил козочку. Я надеялся поймать и козла. Но все они убегали от скрывавшегося во мне зверя, а тем временем моя козочка состарилась и умерла в преклонном возрасте, ибо у меня не хватило духу зарезать ее.
