– Сильвия Моррис, полиция! Откройте дверь!
Послышались шаркающие шаги. Элла попыталась представить, что происходит там, внутри. Спиной она почувствовала, как напрягся Тревис.
– Может, выбьем дверь? – шепотом предложил он Элла подняла руку.
Раздался звук отпираемого замка, и дверь открылась ровно настолько, насколько позволяла цепочка на двери. Женщина низкого роста с выпученными, как у ящерицы, глазами выглянула из щели дверного проема.
– Мне кажется, для визитов рановато.
– Вы Сильвия Моррис?
– Да.
– Детективы Маркони, Орчард и Генри.
Элла показала женщине полицейский жетон.
Сильвия Моррис прикрыла дверь, сняла цепочку и широко распахнула дверь. Сложив руки на груди, с безразличным выражением лица она смотрела на полицейских. На ней были темно-синие поношенные брюки от спортивного костюма и затертая белая майка с рекламой Олимпийских игр 2000 года со словом «Сидней», написанным разноцветными буквами, которые уже утратили свою первоначальную яркость и цвет. Женщина выглядела усталой, раздраженной и намного старше своих пятидесяти шести лет.
– Вы были на станции техобслуживания «Эмпол» на Эппинг-роуд вчера вечером, – сказала Элла.
– Неужели?
– У нас есть ваше четкое изображение на записи видеонаблюдения.
Моррис потерла пяткой левой ноги о верхнюю часть ступни босой правой ноги.
– Вы купили подгузники, а затем обменяли их на подгузники другого размера. – Элла чувствовала, как Тревис подпирает ее сзади, сгорая от нетерпения, и слегка оттолкнула его локтем.
– Для кого вы покупали подгузники?
Моррис посмотрела через плечо в гостиную. Проследив за ее взглядом, Элла увидела чистую комнату с одним-единственным креслом-качалкой, обитым когда-то белым винилом. Рядом стоял перевернутый ящик для молочных бутылок, накрытый тканевой салфеткой, на котором лежал пульт дистанционного управления и свернутая газета «Ти Ви Вик». То, что ей удалось разглядеть в кухне, выглядело чистым. У одной стены в прихожей стоял книжный шкаф, в котором аккуратно были выставлены шесть романов издательства «Милз энд бунз».[8] Ни одной детской игрушки. Никаких других признаков присутствия в доме кого-либо еще. Одно кресло. Элла подумала, что, наверное, к Моррис не часто приходят друзья. Но почему она оглянулась назад?
– В доме есть еще кто-нибудь, кроме вас? – спросила Элла.
Моррис прокашлялась, но ничего не ответила. В этот момент из-за угла дома послышалась оживленная беседа, и Элла увидела Клинтона, торопливо приближавшегося к ним.
