– Ты не должен лгать полиции.
– Я сам себе полиция, – парировал Крис.
Пытаясь предугадать ход разговора, он невероятно устал и почувствовал сильную головную боль и головокружение.
– Сам сказал детективу, что Софи была дома, когда ты вернулся, а она пришла не раньше полуночи.
– Софи пытается справиться с горем. Если она считает, что должна ездить по городу, я не могу запретить ей, – объяснил Крис. – Не хватало, чтобы ее обвинили в преследовании кого-то.
– А что, если это так?
– Перестань, мама.
Голова раскалывалась от боли, и Крис зажал ее между ладонями. Он хотел, чтобы Глория ушла обратно в кухню, хотел остаться один. Если сейчас Глория этого не сделает, он скажет, что ему плохо и он хочет вернуться в больницу.
– Это материнский инстинкт, – проговорила Глория. – Никогда не знаешь, на что ты способен, пока твоему ребенку ничто не угрожает.
– Но это и мой ребенок!
– У мужчин все по-другому.
– Это старая песня.
– Неужели? – воскликнула Глория с горящими глазами. – Когда мы с твоим отцом развелись, кто остался с тобой? Он никогда не поддерживал связи с тобой!
Крис закрыл глаза.
– Началось.
– Не надо разговаривать со мной таким тоном. Ты понятия не имеешь, каково мне было тогда. Ты был всего лишь ребенком.
– Мне было четыре года, и я помню больше, чем ты думаешь.
– Четыре, – всплеснула руками Глория. – И что ты можешь помнить, Кристофер?
– Я помню, как ты кричала на отца. Ты сказала ему убираться прочь. И он ушел. – Глаза застилали слезы, ион принялся часто моргать. – Даже не попрощавшись.
– А ты знаешь, почему я кричала на него? Ты так много знаешь, скажи мне, в чем была причина.
– Вы просто ссорились, – выдохнул Крис, – как это часто между вами случалось. С криками и руганью.
Губы Глории превратились в узкую полоску.
– Да, мы никогда не выносили сор из избы.
Крис посмотрел на мать.
– Отец тебя не бил.
– Ты думаешь, если ты этого не видел, этого не был Глория вся дрожала.
– Но…
– Что «но»? – сказала Глория. – Думаешь, что знаешь, как все было на самом деле, но сейчас я расскажу тебе всю правду. Твой отец был никчемным человеком и мне хватило мужества выставить его за дверь, потому что он хотел поднять руку и на тебя.
Крис потерял дар речи.
– В тот же день… – Глория заплакала. – Ты играл на улице. Он взял свой ремень, ударил меня, и в этот момент вошел ты. Он развернулся и поднял руку. Ты смотрел на меня, ты даже не видел его.
Крис замотал головой.
– Я тебе не верю.
– Он оставил нас ни с чем, и ради твоей безопасности я не подавала на алименты, решив, что будет лучше, если мы будем жить своей жизнью, не поддерживая с ним отношений. – Теперь Глория повысила голос. – Всю свою жизнь я стремилась защитить тебя, я всем пожертвовала ради тебя. Я даже подвергла себя риску, помогая тебе. Как ты можешь обвинять меня во лжи! Ведь именно я осталась с тобой, поднималась к тебе по ночам, помогала делать домашние задания, всегда поддерживала тебя и сейчас люблю всем сердцем! Кто держал перед тобой ведро и стирал простыни, когда тебе делали желудочное зондирование? Кто отказался от карьеры, ведь тогда пришлось бы проводить с тобой меньше времени? Кто все уладил, когда твоя шестнадцатилетняя подружка забеременела? Думаешь, твой «дорогой» папочка сделал бы хоть что-нибудь из того, что сделала для тебя я?
