Теперь Ангус смотрел на нее, оценивая, насколько ей можно доверять.
– Я следил за ним некоторое время. – Софи замерла в ожидании. – А как-то ночью, когда он, пьяный, выйдя из паба, возвращался домой, я встретил его в темном переулке. – Ангус опустил глаза. – Я прочистил его гнилые мозги.
Услышав такой рассказ еще неделю назад, Софи возмутилась бы.
– Он остался жив?
Ангус утвердительно кивнул головой.
– Синяки, ссадины, несколько сломанных ребер, небольшое внутреннее кровотечение.
– Это помогло?
– С тех пор его имя не появлялось в наших сводках. Ангус пожал плечами.
– Не уверен, что на самом деле такие люди могут измениться, но мне приятно думать, что и он получил свою горькую пилюлю.
Софи снова посмотрела в окно. В истории, рассказанной Ангусом, была мораль: каждый поступает так, как считает нужным. Не было никакой необходимости объяснять Ангусу, что она обо всем этом думает. К тому же так было безопаснее: если Ангус согласился изображать работника Управления здравоохранения или когда-то избил под покровом ночи преступника, изнасиловавшего ребенка, – это еще не означало, что он согласится участвовать в том, что задумала Софи.
– Пора! – Софи наклонилась, чтобы взять красную медицинскую сумку, как вдруг услышала какой-то шум и замерла.
– В чем дело?
– Ты слышишь?
Ангус наморщил лоб.
– Я ничего не… – Тут он резко замолчал и стал прислушиваться. Звук был негромким, но отчетливым.
– Кажется, плачет ребенок, – выдохнула Софи. Она подошла к ближайшей деревянной двери и приложила ухо. Ангус направился к другой двери. Софи отчетливо услышала плач ребенка у двери третьей квартиры.
– Это здесь.
Ангус тоже приложил ухо к двери, пока Софи осматривала лестничную площадку. Затем они вдвоем принялись стучать во все двери, но никто им не ответил. Ни на одной двери не было глазка. Плач ребенка стал громче.
– Я не слышу ничего, кроме плача, – прошептал Ангус. – Похоже, в квартире никого больше нет.
– Или там, внутри, не хотят выдать свое присутствие.
И то и другое не утешало. Взявшись за ручку, Софи попыталась открыть дверь, но та не поддавалась – была заперта.
Ангус прошел в конец коридора и выглянул в окно.
– Тут есть одно окно. Можно попытаться дотянуться до него.
– Это же шестой этаж!
Костяшками пальцев Софи постучала по деревянной двери. Ей приходилось выбивать хлипкие двери, когда это требовалось для спасения пациента. Эта же дверь выглядела прочной.
Из квартиры доносился надрывный плач ребенка.
