На практических занятиях, когда следовало все это запомнить, он то ли заснул, то ли по привычке отвлекся на пролетающую жирную зеленую муху, вспомнив труп Мордана. Так вот муху с последующими воспоминаниями он запомнил чётко, а дерево, хоть убей, не помнил.
Зайдя в дикие посадки, имеющимся мачете он стал рубить все подряд. Этим тяжелым делом он занимался достаточно долго, минуту полторы, а может быть даже и все две. После притомился и, прислонившись к толстой коряге, решил отдохнуть.
Здесь его поджидал очередной шок. Не успел он закурить специально припасенную табачную заначку, т. е. получить первое удовольствие от великолепного табачного дымка, взбадривающего истосковавшиеся без концрагенов легкие, как коряга вдруг стала двигаться в сторону… После чего откуда-то сверху к нему спустилось открытое огромное ведро с глазами и, не мигая, стало смотреть прямо в мозг, как бы вдавливая во внутрь уже его глаза.
Нет, тот ужас, который стал пробираться в трусы и майку незадачливого курца и любителя отдыхать где попало, шоком назвать было нельзя. Это был кратковременный обморок от страха и неожиданности… Еще бы? Любопытное ведро с водяными глазами.
Потом коряга кольцами стала наматываться на закрывшего от ужаса глаза Колюню, у которого ниже глаз в дырке для рта торчала горящая сигарета. Он продолжал судорожно затягиваться ее дымом, забывая выдыхать то, что вдохнул.
Когда окурок, шипя и жутко воняя, стал прижигать губы ее обладателя, он все-таки пришел в себя и стал благим матом орать всякую чушь. Ведро от возникшего шума неожиданно качнулось и чуть ослабило мускульные усилия своих колец.
Стоит ли говорить, что этим единственным шансом, подороже продать свою перспективную жизнь бравый диверсант Коля Коломиец воспользовался как нельзя кстати. Мачете он из рук не выпускал… Поэтому, как только рука чуть освободилась от толстого гладкого шланга, он очнулся и с испуга рубанул точно в центр раздвоенного язычка, которым большой уж принимал химические пробы воздуха своей будущей еды. В предсмертной агонии или по какой-то иной не известной Рысаку причине бревно так сильно сдавило его тщедушное тельце, что от нехватки воздуха он потерял сознание…
* * *
Коля! Рысак, едрит твою-ангидрид, — где-то недалеко послышались возбужденные голоса. — Он должен быть здесь. Посмотри, недавно кто-то рубил кустарник…
Рысак очнулся окончательно. Почему-то огнем горели и очень болели щеки. Судорожно сбросил с себя разрубленную змею. И крикнул что есть мочи.
