Через некоторое время я вышла на прогулку. Мне улыбались, как старой знакомой приняв меня за журналистку богатого издания. Я улыбалась. Подошла к разложенным прямо на улице рядам торговцев. Один из горячих мужчин, произнес на знакомом мне французском, что-то похожее на комплимент: "Вашей красоте я готов служить всегда. Располагайте мной".
Я обернулась, но никого конкретно не смогла вычислить. К удивлению шеренги продавцов, ответила на гораздо более качественном французском, что-то из серии ответной вежливости: "Спасибо, мсье, не требуется". Я не забыла, что обезьянке, кроме всего прочего необходимо было бегло знать несколько европейских и арабский языки.
Перед тем как зайти в лавку с телефонами, я долгим взглядом посмотрела на каждого, как будто говоря, ну не молчите, скажи хоть что-то…
Сконфузившись, многие отстали со своими глазами. Я чувствовала себя измученной и морально изнасилованной, с такой страстью меня рассматривали местные, рукастые мужички.
* * *
Провела оставшуюся часть дня в рассуждениях и внутреннем тоскливом монологе, правильно ли я поступаю? Может быть, с целью сохранения жизни подтолкнуть Пирогова и он откроется раскрепоститься — произнеся какой-нибудь красивый мелодраматический текст. После, встанет на одно колено и в традициях классического отношения к женщине признается мне в любви? Но, что это? В финале его признания, слышится легкое дуновение смеха.
Интересно, удобно ли продолжать стоять на коленях, когда над тобой смеются? Проверить, конечно, можно, но как-то не особо и хочется.
Он позвонил вечером. Кроме найма избушки я успела справиться со всем. Курьи ножки с домиком оставим на завтра или послезавтра.
Пригородный домик с террасой был нужен мне, не меньше, а может быть даже больше чем Пирогову. Он намеревался заманить туда Гусарова и держать в заточении, угощая выпивкой и фотографируя разными насадками на фотообъектив. А мне было необходимо срочно хоть как-то оторваться от своего безумного наставник.
Благодаря его же науке, самое достоверное, это создать на глазах у преследователей несчастный случай, взрыв или пожар, чтобы опознать останки не представлялось возможным. Если с этим не получиться, ну что же, придется создавать такую песню уже для него самого. Опять боязно. Он здорово чувствует опасность…
Вечером зашла к нему. Он, что-то рисовал. Я глянула мельком, мать честная, так это же я. Смутившись он закрыл картинку. Поговорили. То да се, как мол дела на фронте борьбы с халтурой в живописи. Всегда ли композиционно прав певец французского романтизма Эжен Делакруа. "Свобода, ведущая народ" (на мой взгляд, его главное полотно) туда ли она этот народ завела и были ли оправданы при этом, понесенные тем же народом жертвы.
