До самой деревни на Черных Скалах никакого жилища не встретилось. На протяжении почти километра Матиас усердно и размеренно крутил педали. Теперь велосипед отбрасывал на дорогу лишь очень бледную – да к тому же иногда исчезающую – тень, которая вскоре растаяла совсем. На фоне серого неба, на котором изредка еще мелькали затянутые дымкой голубые проплешины, вырисовывался – уже совсем близко – маяк.
Это было одно из самых высоких и одновременно самых мощных строений в округе. Помимо самой башни, выкрашенной в белый цвет и слегка сужающейся конусом кверху, оно заключало в себе семафор, радиостанцию, небольшую электроцентраль, передовой пост, оснащенный на случай тумана четырьмя огромными сиренами, различные служебные постройки, где хранились приборы и другое оборудование, и, наконец, дома, в которых жили работники маяка со своими семьями. Инженеры или просто механики могли представлять собой достаточно зажиточную клиентуру, но, к сожалению, это была не та публика, которая покупает часы у коммивояжеров.
Оставалась, собственно говоря, деревня. Когда-то здесь было всего три-четыре убогие лачуги, но по мере того, как параллельно продвигалось соседнее строительство, она постепенно разрасталась, хотя и с меньшим размахом. Даже если бы память Матиаса была получше, он все равно бы не узнал эту деревню – так сильно она разрослась со времен его детства: теперь там возвышался с десяток новых, наскоро построенных, но приличных на вид домиков, которые заслоняли своим кольцом старые дома с более толстыми стенами, низкими крышами, небольшими квадратными окошками, которые еще можно было то тут, то там разглядеть наметанным глазом. Эти новостройки уже не принадлежали миру дождей и ветров: хотя, по правде говоря, они не слишком отличались – за исключением вышеназванных незначительных деталей – от своих предшественников; казалось, они не привязаны ни к какому климату, истории или географическому положению. Непонятно, как им удавалось – быть может, с тем же успехом – выдерживать те же погодные испытания; разве что атмосферные условия также несколько изменились с тех пор.
Отныне туда можно было приехать, как приезжаешь в любое другое место. Там была бакалейная лавка и, конечно же, питейное заведение, располагавшееся почти у самого въезда в деревню. Оставив у дверей велосипед, Матиас зашел.
Внутренняя обстановка была такая же, как и во всех забегаловках подобного рода в сельской местности, или в предместьях больших городов, или на набережных мелких рыбацких портов. У девушки, которая прислуживала за стойкой, выражение лица было какое-то боязливое, как у побитой собачонки, а движения неуверенные, неуверенные, как у побитой собачонки, неуверенные у девушки, которая прислуживала за… За стойкой была полная женщина с довольным, веселым лицом и копной седых волос, которая наливала двум рабочим в синих робах. Быстрыми, точными, профессиональными движениями она наклоняла бутылку, легким поворотом запястья поднимая ее горлышко в тот самый момент, когда жидкость доходила до верхнего края стакана. Коммивояжер подошел к стойке, поставил чемоданчик на пол между ног и заказал абсент.
