кого-то!
Мария знала, что покраснела.
– Я не использую его, Сара, – сказала она, молясь, чтобы не устроить сцену. – Я выхожу замуж за него. И если вы думаете, что он не хочет этого…
– Конечно, он хочет, – прошипела Сара. – Вы богаты как Крез. Но что еще вы можете ему предложить? Вы стары и бесплодны.
Это было так жестоко, что Мария застыла. Но потом она осознала, что Сара думала о своем потерянном сыне, мальчике того же самого возраста. Она реагировала так, будто Мария заманила в ловушку Дэра. Она никого не заманивала, но мысль о себе и Дэре, которого она знала еще щербатым ребенком, заставила ее съежиться от стыда.
Она желала все объяснить, но не хотела никому рассказывать о вине Мориса. Возможно, она больше походила на него, чем думала, всегда пытаясь делать хорошую мину при плохой игре.
– Мы подходим друг другу, – твердо сказала она. – Он – превосходный партнер.
Сара лихорадочно покраснела.
– Вы встретились меньше недели назад! Грэвенхэм ни за что не должен был представлять вас.
Марии пришлось подавить смешок при упоминании об осторожном предупреждении Грэвенхэма, но она переживала за свою кузину.
– Вы должны освободить его, – сказала Сара. – Вы знаете, что он не может отступить.
Как будто я могу.
– Но мы очень хорошо подходим друг другу.
Сара уставилась на нее так, будто она была жалким червем и ушла.
Мария облегченно выдохнула, молясь, чтобы кузина не обеспечила ей общественное отчуждение.
Подошел Вандеймен.
– Вы выглядите расстроенной.
Она выдавила из себя улыбку.
– Герцогиня все еще оплакивает своего сына. И иногда говорит вещи, которых на самом деле не имеет в виду.
– Все мы оплакивали лорда Дариуса. У него был талант веселиться.
Она взглянула на него.
– Она сказала, что вы и ваши друзья были добры к нему.
– Доброта от отчаяния, хотя тогда, перед Ватерлоо, его жизнерадостность стала подарком. Но вы не хотите говорить о войне. Пойдемте, хор из аббатства собирается спеть «Палестрину».
Она пошла, главным образом, потому что это избавит от необходимости говорить хотя бы на некоторое время. Она подозревала, что это и было его идеей.
У нее было такое ощущение, будто нечто приятное внезапно испортилось. Ее удивило, что ей было приятно, но она уже начала наслаждаться сезоном последние несколько дней. Ее осы полетели к другим банкам с вареньем, но истинное волшебство состояло в том, что она наслаждалась компанией Вандеймена.
Он был неизменно учтивым, превосходным и умелым спутником. Не блистал остроумием, но поддерживал беседу. Знал, как приемлемо флиртовать с леди и шутить с джентльменами. Люди потихоньку начинали смотреть на него, не замечая его шокирующего прошлого и репутации, а начинали принимать его просто как джентльмена, которым он являлся на самом деле.
