– Оно прекрасно, – сказала она. – А сейчас, позвольте мне показать вам дом и вашу комнату, милорд.
Она отправила Натали назад, к ее урокам – Мария не хотела, чтобы неоперившийся птенец участвовал в любовной интриге – в течение следующих шести недель, по крайней мере – и повела Вана наверх.
Когда Ван в итоге оказался один в своей спальне, он покачал головой. Когда в последний раз он находился в такой элегантной и роскошной обстановке? И находился ли когда-нибудь?
В его юности Стейнингс был прекрасным загородным домом, но это был загородный дом, дом. Дома его лучших друзей были еще больше. Поместье Хоукинвилл – древнее, хаотичное, Сомерфорд-Корт – довольно уродливое строение времен Реставрации [12], но чудесно радушное. Служба в армии бросала его повсюду: от свинарников до дворцов, но все они видали виды.
Этому дому должно быть меньше двадцати лет, и он обустроен с большим богатством и неплохим вкусом. Ему он не очень нравился – никогда прежде он не был в месте, где все казалось настолько блестящим и новым – но это была необычная обстановка.
– Хорошее напоминание, что это не твоя обстановка, Ван, – бормотал он, исследуя свои новые апартаменты.
Нунс уже разложил его скудное имущество в ящики и столик с зеркалом, на котором стояли несколько наполненных графинов и чаши с фруктами и орехами. Богато инкрустированный изогнутый спереди стол содержал плотную писчую бумагу и все необходимое для письма. Полки со стеклами содержали набор книг, которые, казалось, были выбраны с заботой, чтобы удовлетворить любые возможные вкусы.
Выбраны ею?
Не слишком мудро согласиться переехать сюда, но вчера вечером он был не в состоянии сопротивляться. Его соблазнило удобство проживания, но еще он хотел узнать Марию Селестин, понять, что здесь происходит, и что он чувствует.
Гадес, он почти восхищался ею! Ван не чувствовал такого давным-давно, но по ее реакции было очевидно, что он ее совершенно недооценил. Конечно. Он был нанятым сопровождающим и ничем больше, а он набросился на нее.
Он снова и снова прокручивал воспоминания о той ночи.
Все его гордыня. Он хотел подчинить ее. Отвратительная мысль. И все вышло из-под контроля.
Что-то в ней вывело его из себя. И это не просто ее холодность. Сегодня, когда она спускалась вниз по лестнице, то, как она двигалась, заставляло его затаить дыхание, даже несмотря на то, что она была в бесформенном бледном платье и маскирующем чепце.
Вчера вечером она надела сложный тюрбан. Во время их первой встречи она была в шляпке без полей. Он почти злился, что она скрывает волосы. Мягкие, темно-русые завитки выбивались из-под ее чепца, а когда она повернулась к племяннице, он увидел сбежавшие завитки на ее длинной, бледной шее.
