Куинн пристально посмотрел на Нобла. Высокий, выше шести футов ростом, сухопарый и жилистый, скорее похожий на скелет. Улыбка, которой он одарил агента, казалось, была слишком широка для его лица. В целом, внешне он казался младше супруги. Седина в волосах была заметна лишь на висках.
— Мистер Бондюран прислал своего адвоката? — поинтересовался Куинн.
— Я личный адвокат Питера и представляю здесь его самого.
— А сам он прийти не смог?
— Не в состоянии оправиться от шока.
— Могу себе представить… Скажите, мистер Бондюран уже дал показания полиции?
Нобл тотчас слегка отпрянул, как будто этот вопрос доставил ему физический дискомфорт.
— А какие показания он был обязан дать?
Куинн лишь пожал плечами.
— Обычные. Когда он видел дочь в последний раз. В каком состоянии она уходила из его дома. Особенности их отношений.
Высокие скулы адвоката начали покрываться краской смущения.
— Вы хотите сказать, что подозреваете мистера Бондюрана в смерти собственной дочери? — спросил он каким-то сдавленным голосом и даже оглянулся, как будто желал убедиться, что их не подслушивают.
— Отнюдь, — с невинным видом ответил Куинн. — И прошу извинить, если вы неправильно меня поняли. Чтобы получить ясную картину того, что случилось, нам нужно собрать воедино ее отдельные фрагменты. Вот и все. Надеюсь, теперь вам понятно?
Вид у Нобла был пришибленный.
Куинн по опыту знал, что родители жертв имеют тенденцию качать права — с пеной у рта требуют в полицейском управлении ответов на свои вопросы, вечно путаются под ногами у детективов. После того, что рассказал ему о Бондюране Уолш, Куинн предположил, что тот, как бешеный бык, начнет набрасываться на представителей правопорядка, обвиняя их в бездействии. Но Питер Бондюран поступил иначе: позвонил директору ФБР, позвал своего личного адвоката и остался дома.
— Таких прекрасных людей, как Питер Бондюран, еще надо поискать, — высокопарно заявил Нобл.
— Я уверена, что агент Куинн ничуть в этом не сомневается, — поспешила вмешаться в разговор госпожа мэр и по-матерински похлопала мужа по руке. Впрочем, внимание супруга по-прежнему было приковано к Куинну.
— Питер уверен, что лучше вас эту работу никто не сделает.
— Я привык хорошо делать свою работу, мистер Нобл. И одна из причин состоит в том, что не боюсь ее делать. И еще уверен, что мистер Бондюран будет рад это слышать.
Сказав эти слова, он отошел прочь. Не хотелось наживать врагов в стане Бондюрана. Потому что стоит оскорбить денежный мешок, как тотчас окажешься на ковре перед лицом начальства из отдела дисциплинарной ответственности. И это еще самое малое. С другой стороны, раз уж Питер Бондюран выдернул его сюда, словно щенка на поводке, неплохо как можно скорее дать понять, что он не позволит делать из себя марионетку.
