Она отвернулась, ворча, и сразу позабыла о нас, а Тлели подтолкнула меня, и только сейчас я увидела Боско. Он полулежал на самодельных носилках, покрытых плащом. Куртка на груди была разрезана, и в разрезе белела свежая повязка. И правый бок тоже был перевязан.
- Эгле, - позвал он необычно слабым голосом, и мне вдруг стало его ужасно жалко. Я присела у носилок, поправила его неловко лежавшую руку. Боско улыбнулся:
- Иди ко мне в сиделки,а? Зря меня, что ли, ранили?
Я не успела ответить. Подскочила Танис, закричала на нас:
- Ну, что? Сиделку ему захотелось, гляньте! Нашел время! А вы что торчите? - повернулась она к воинам, стоявшим у носилок. - Берите его, да несите! А это что?
Мимо нас шли двое, неся на скрещенных руках раненого. Голова его была запрокинута, лицо прикрыто черной маской. Я невольно вздрогнула, припомнив мимолетную ночную встречу, и снова поразила меня мысль: "Совсем как Странница!.." Должно быть, то же подумала Танис, потому что бросилась к воинам:
- Кто? Кладите сюда вот...
- Оглушило немного, - смущенно говорил один, бережно укладывая беспамятного человека на раскинутый плащ. - Оглушило, а так-то целый...
Танис наклонилась над воином, не сдернув маски, потрогала виски и затылок, потом велела:
- Эй. носилки сюда!
Но прежде подъехали трое Странников и с ними Хранительница. И странно были все четверо свежи, спокойны и ясны, будто и не побывали в бою. Только лицо у Странницы было бледное и горькое. Она соскочила с вороного, которого кто-то поддержал под уздцы, мимолетно улыбнулась мне и вдруг, увидя лежавшего воина в маске, вздрогнула,опустилась на колени и откинула ткань. Мы невольно подались вперед, чтобы лучше разглядеть... и увидели спокойное, белое, как камень, лицо Алин.
У Дома Исцеления воз остановился. Боско сняли первым.
- Эгле, - окликнул он, пытаясь повернуть голову. Я наклонилась к нему и сказала быстро:
- Я прду к тебе. Приду.
Его унесли. Две сиделки приподняли было Алин, но Странница остановила их:
- Нет. В Башню.
Сиделки растерялись. Сигрен молча наклонился с седла, взял Алин на руки. И все четверо поехали к Тракту, а я пошла следом. Они ехали медленно. А у Белых Врат по обычаю спешились.
В покое Странницы чуть теплилась светильня, будто кто-то былздесьнедавно. Алин уложили на постель. Ресницы ее дрогнули, она открыла глаза.
- Мы уходим, сестра, - сказал Сигрен. Странница кивнула, не оборачиваясь. Зачерпнула ковшиком из бадейки. Светлые капли срывались с края, разбиваясь о пол. Странница поднесла ковшик к губам Алин, тихо попросила:
