— Нехорошо, — сокрушенно заметил я, принимая из рук Ксана венчик и миску с болтушкой из муки и яиц.
— Займись делом. — Он покрутил в воздухе пальцем, и я принялся взбивать эту смесь, стараясь в то же время не упустить ни слова из начатого рассказа.
— За каждого отстреленного кабана обещали тридцать рупий. Невелики деньги, но тогда на них можно было прожить пару дней. Однако в какой-то момент власти обнаружили, что свинское поголовье не сокращается, а призовой фонд тает буквально на глазах. Пенджабцы — хитрые бестии, они многократно предъявляли на приемных пунктах один и тот же хвост, так что цена кабана существенно возрастала.
Ксан сунул мне поднос с тарелками: мол, тащи в столовую. Опрокинув по стаканчику и утолив первый голод, мы на время прервали трапезу, чтобы покурить и поболтать.
— Вся эта затея завершилась ничем, однако чиновники не сразу сообразили, что к чему. А до тех пор антикабанья кампания доставляла немало неудобств тем, кто проживал в том районе, где свиней развелось особенно много. Ну, а я, надо сказать, жил именно там. Если прежде я рисковал повстречаться с этими клыкастыми тварями (одна из них стукнула мой автомобиль и помяла дверцу), то теперь мне портили настроение их преследователи. Вооружившись дубинками, ножами и винтовками, местное население неутомимо выслеживало кабанов в кустарниках и рощах, которых немало на окраинах Исламабада. Именно туда горожане сбрасывали мусори нечистоты, привлекая охочих до этой мерзости животных.Это были еще те охотники, и если им удавалось прикончить кабана, счастью не было границ. Тушу несли на продажу в российское или китайское посольство, где свинина пользовалась успехом, а хвост. Про хвост я уже говорил. Сегодня с ним шел Икрам, завтра — Имран, послезавтра — Ахтар и так далее, пока сей предмет не истирался в пыль.
Охота на кабанов не добавляла хорошего настроения Ксану, а дурного ему и так хватало. Ситуация в стране оставалась скверной. После того как Исламабад начал помогать США громить талибов, в Пакистане принялись без разбору хватать тех, кто каким-то боком имел отношение к Исламской милиции или просто бывал в Афганистане. В первую очередь пострадали военные, затем наступил черед бизнесменов и врачей, имевших неосторожность лечить раненых талибов. Людей держали в заключении по три-четыре месяца, не предъявляя официальных обвинений, подвергали пыткам. Ксан тогда трудился в ооновской комиссии по контролю над наркотиками и как-то осмелился покритиковать этот «новый маккартизм»: добился он только того, что к нему стали относиться с недоверием.
