— Он спас девочку. Ей повезло, что афганец не сумел сразу завести двигатель.
— Наверное, разволновался. С зажиганием было все в порядке. Так бывает, — Ксан привычно переключился на собственный опыт. — Однажды я так разнервничался, что минуту ключом в замок не мог попасть.
— Все равно. Это настоящее благородство.
— Даже самые отъявленные негодяи способны на благоглупости. Раззак предал товарищей по оружию ради какой-то оборвашки. Оспорил право родителя поступать с чадом по своему усмотрению. А пуштуны — гордый народ. Понятно,отчего тот схватился за нож.
— Отдать Макмэну собственную дочь.
— Они бежали из Нангархара>>[10], мать у них умерла во время засухи. Выращивание опийного мака было для этой семьи единственным источником пропитания. Сластолюбивый Терри знал об этом. Он был охоч до малолеток, и не в первый раз наведывался в Билья Мину. Припугнул бедолагу международной инспекцией и тюрьмой. Посулил денег. Пуштун обрадовался возможности откупиться. Такие вещи в тех краях в ходу. Правда, этому папаше хотелось больше разноцветных бумажек, а Макмэн был скуп.
—Что стало со стариком? — торопливо спросил я, чувствуя, что Ксану уже надоело рассказывать, и он не прочь поскорее выпроводить меня.
— Попал в тюрьму, там и сгинул. Пакские тюрьмы — геенна, люди в ней исчезают без следа.
— А ребенок?
— У этой истории счастливый конец, — улыбнулся Ксан.— Рою, так звали девочку, отправили в лагерь беженцев в Назирбагхе, отдали в школу. За примерную учебу она была удостоена награды — распределения в неправительственную организацию, занимавшуюся производством протезов. В Афганистане столько покалечилось на минах.
— Ты ее потом видел? — этим вопросом я попал в точку.
— Два года назад, у меня была командировка в Кветту, столицу Белуджистана. Роя жила в женском общежитии: скромная комната, но со всем необходимым. Даже компьютер.Меня она не помнила. Я представился сотрудником ЮНИСЕФ, занимаюсь, мол, помощью детям беженцев. Увы, разговора не получилось. Она держалась отчужденно, сказала,что ненавидит европейцев. За то, что они никак не оставят в покое ее родину, за высокомерие и спесь, за то, что убили отца. Я спросил, как это произошло. Роя засмущалась, а потом призналась: ее хотели изнасиловать, отец вступился, и его ударили ножом. Я смотрел девчонке прямо в глаза и видел — она верит, что говорит правду.
Пришло время прощаться, однако меня свербила мысль,будто я упустил что-то важное. Вспомнил, когда надевал ботинки.
