Ксан допил чай, аккуратно промокнул салфеткой рот и попрощался. Зоя Никитична откровенно расстроилась, ноне подала виду, предложив Ксану заходить, когда тот будет в Москве. Он твердо пообещал, хотя знал, что больше они не встретятся.
Я не стал задерживать Ксана, когда он засобирался домой.Было абсолютно очевидно, что правды от него не добиться.Судя по всему, мой гость и так решил, что чересчур разоткровенничался перед, в общем-то, случайным собеседником.
После его ухода я сел за компьютер (единственная ценная вещь в моей квартире) и принялся отыскивать во всемирной паутине следы этой истории.
Вот, что мне удалось узнать.
Российский гражданин Владимир Зайченко возвращался на родину из Пакистана и решил на несколько дней задержаться в Шардже. Кто же упустит возможность отдохнуть —поплавать в море, понежиться на солнце. Спустя неделю постоялец отеля «Карлтон» вызвал к себе в номер парикмахера. Подровняв виски, затылок, тщательно выбрив подбородок, цирюльник аккуратно перерезал своему клиенту горло.Как выяснилось, настоящий парикмахер в то утро опоздал на работу — его автомобиль попал в аварию, и разбирательство с дорожной полицией затянулось на целый час.
— Никогда не понимал талибов. — Ксан задумчиво разглядывал фотоснимок. На нем был запечатлен какой-то семинар или конференция. В основном, мужская аудитория(преимущественно в шальвар-камизах), во втором ряду виднелась голова самого Ксана. За столом президиума парочка ученых-пакистанцев и дородный афганец: в чалме, скромной рубахе и шароварах, заканчивавшихся у щиколоток. Волосатые ноги красовались в кожаных сандалиях.
—Фанатики, — уточнил я, обрадовавшись, что могу поддержать беседу. О талибах я читал.
— Что такое «фанатик»?
— Ну, — замялся я, — тот, кто стремится к достижению своей цели, не думая о других.
Ксан потер подбородок.
— Талибы хотели построить государство на основе «чистого ислама». Ради этого убивали. Закрыли бани — сначала женские, потом мужские, запретили светскую музыку, кто ходил без бороды — сажали в тюрьму. Отменили школы для девочек, разрушили буддийские статуи.
— Фанатики, — удовлетворенно повторил я.
— Вот этот, — Ксан щелкнул ногтем по афганцу в чалме, —талибский посол в Пакистане, мулла Заиф. Входил в число тех,кто считался опорой режима. За три дня до падения Кабула в ноябре 2001-го встречался с западным журналистом, тот был представителем одной спецслужбы, но это не важно. В общем,журналист предложил ему миллион долларов и убежище в нейтральной стране за информацию о мулле Омаре, укреплениях вокруг Кандагара, считавшемся фактической столицей талибов.
