Полковник помолчал и заключил:
— Антибольшевистский крестовый поход, всеобщая интервенция — вот единственный путь спасения мировой цивилизации!
В словах полковника, разумеется, была доля истины. Но он явно сгущал краски, придавая большевикам чудодейственную силу.
Я перешел на английский язык:
— И we can’t as we would, we must do as we can![52]
Полковник промолчал.
* * *
Гонец, отправленный к Иргаш-баю, все не возвращался. У меня не оставалось времени ждать. Я объяснил представителю бая, к кому он должен обратиться в Бухаре, и решил сегодня же направиться в сторону Термеза. Полковник Арсланбеков советовал возвратиться на то место, где мы расстались с караваном, и оттуда перейти Амударью возле города Акджа. Но я не согласился. Для меня труднее всего — возвращаться назад. Да и не было особой причины для этого. Я знал, что Термез в руках большевиков, осведомлен был даже о том, что днем они высылают дозорные катера по Амударье. Что же, пусть караулят… Совершенно ясно, что два десятка дозорных не могут уследить за огромной границей. Реку ежедневно переплывают сотни людей. Ну, и мы будем в их числе…
Приказав готовиться к отъезду, я вышел в город, проститься с нашим другом в Мазари-Шерифе — купцом Юнусом. Меня сопровождал Дейли.
Как и Герат, Мазари-Шериф состоит из двух частей — из внутреннего и внешнего города. От внутреннего города осталось только название: стены повсюду почти рухнули, отчетливые границы не сохранились. И все же считалось, что большинство чайхан и караван-сараев находится во внутреннем городе. Другим украшением этой части города была старинная мечеть, вокруг которой всегда толпилось много народу. По словам капитана Дейли (я уже говорил, что он интересуется историей Востока), в мечети будто бы сбереглась могила халифа Али. Когда-то на месте Мазари-Шерифа было будто бы селение Хаджи-Хатран. А в одной книге, говорил Дейли, написанной во времена султана Санджара, сказано, что Али находится здесь, на холме. И вот в тысяча четыреста восьмидесятом году, когда в присутствии самых знатных людей Балха холм раскопали, нашли будто бы диковинный камень. И на нем, на этом камне, обнаружили надпись: «Это могила льва аллаха, сына Абу Талиба, двоюродного брата пророка, опоры творца, героя Али». После этого султан Хусейн Байкара построил эту мечеть, а отсюда пошло и название самого города.
Я эти сказки, разумеется, выслушивал спокойно, чтобы не обидеть капитана. У каждого свои привычки и склонности. У капитана была одна слабость: ему нравилось, когда его рассказы выслушивали с интересом, с таким видом, будто слышат их впервые. Он приходил тогда в хорошее настроение. Поэтому я делал вид, что слушаю с удовольствием его сказки, задавал вопросы. Он увлекался, да и я ничего не терял от этого.
