Вот и ее очередь подошла. Она крепче зажала сумку под мышкой, когда продавец подал ей черную лаковую туфлю.
— Черного крема, — попросил Цыган.
— Крем в отделе чулочно-носочных изделий, у выхода.
— Объявления надо вешать! Носки я, что ли, кремом мазать буду? — Цыган неторопливо, сдерживая шаги, прошел к прилавку с носками, заплатил за крем и все медлил уходить: он мог доказать свою непричастность к краже.
— Деньги! — услышал он возглас той, в плащике. В возгласе не было ни ужаса, ни отчаяния, ни горя. Она еще не осознала всей свалившейся беды. Цыган знал, что следом она закричит или запричитает и станет метаться, расталкивая очередь, заглядывая под ноги, еще питая надежду, что деньги найдутся.
— Сумку разрезали, — сказала она уже с отчаянием. — Вот, разрезали!
Толпа расступилась, и она выбежала на середину зала, ища среди посетителей кого-то. Одна нога у нее была босая — забыла надеть туфлю. Наконец молодая женщина нашла, кого так жадно искала, подбежала к нему.
— Отдай деньги! Негодяй!
Цыган будто бы удивленно смотрел в ее бледное лицо. Из зеленых глаз по щекам катились слезы.
— Отдайте же!.. Ну! Вы сзади стояли в очереди! Отдайте деньги!
Их окружили. Цыган пожал плечами, развел руками. В одной — завернутая в бумагу банка крема.
— Не брал я ваших денег, гражданка. Обознатушки-перепрятушки! Можете обыскать! — Он стоял, раскинув руки. — Еще обзывается!
— Он их уже спрятать успел, — рассудительно сказал кто-то из толпы. — Или передать!
— Кому же я их передал? Продавщице? — Цыган кивнул на стоявшую за прилавком женщину в синем халатике.
— Я видела, — вмешалась продавщица, — он прямо из той очереди сюда перешел. Крем купил. С трех рублей сдачу дала. Никуда он не отходил!
— Значит, это тот, который около меня терся. И исчез сразу, — рыдала обворованная.
— У вас краска… Слезы… — сказал ей Цыган. — Я, правда, не брал! Выверните карманы, если хотите, товарищи! — обратился он к толпе. — У меня и денег всего три рубля было. Вот она, сдача… Еще мелочь на автобус…
— Вот горе! В долги залезла… Теперь и без туфель и без кофты, — продолжала всхлипывать женщина. — Хоть бы сыну чего купила.
Подошел продавец, поставил перед ней на пол туфлю.
— Обуйтесь.
— Много было… денег-то? — поинтересовался Цыган.
— А вам-то какое дело?! Не до вас мне…
Толпа редела. Цыган и обворованная им женщина остались вдвоем у стеклянного прилавка.
— Работаете? — спросил он просто так, чтобы не молчать.
— Студентка… Да вам-то что до меня?! — Она махнула рукой: — Это же надо! Хоть домой не ходи! Чего я матери скажу?! В коммунизм идем, а тут сумки режут! Паразиты! Даже на автобус не оставили…
