— Ответил… Я сам читал постановление ВЦИК о помиловании. За подписью Калинина. Вторым пунктом было записано: помочь в трудоустройстве, а при желании — в учебе. Он и сейчас этот документ вместе с орденскими книжками бережет…
— А к чему вы эту байку нам стравили? — ехидно сощурился Дурнов. — Агитация, да?
— Да! — согласился Дорофеев — Я это вспомнил не только для вас, но и для себя, чтобы больше поверить в то, что не зря согласился принять вас на работу, Я ведь знаю, на что иду сам и на что идет коллектив. Ведь наша задача — минеральные удобрения делать. Что мы это умеем, доказательства — знамена, под которыми сидите. Они нам навечно отданы на хранение. Вот это — от правительства республики, а это — тоже, а это — от министерства и профсоюза, это — от города… Вас перевоспитать — задача попутная. Если мы с ней не справимся — вашей вины в том будет больше. Я вас принимаю на работу не потому, что без вас завод остановится…
— Это уж точно! — согласился Одинцов.
— Точно!.. Не потому, а потому что хочу помочь вам. Если вам не понравится наш коллектив или работа не по душе будет — часа не задержу. Этот вопрос для меня принципиальный. Вы не под стражей. Мы делаем удобрения. Хотите делать их вместе с нами — пожалуйста! Научим. Работайте! Нет, — он кивнул на дверь, — скатертью дорога. А теперь кем вы бы хотели работать? Вот вы, например, товарищ, Лихова ваша фамилия?
Директор раскрыл «скоросшиватель» с ее делом, просмотрел анкету:
— Трудовая биография у вас только начинается. Это — серьезно, может, на всю жизнь.
— А я откуда знаю? Начальником!.. Кто куда пошлет, — и рассмеялась с вызовом: вот, мол, я какая отчаянная. — В столовку меня. Посуду мыть. Прохарчусь!.
— Можно и в столовую, — согласился директор. — Как, Стародумов?
— Пройдет медкомиссию. Рабочих на кухне вечно не хватает.
— Решено! А вы, Дурнов? Что вы можете? — Дорофеев взял его анкету. В графе «профессия» значилось «бухгалтер». Образование: шесть классов и курсы счетных работников. Страница для перечисления мест работы была решительно перечеркнута буквой зет.
— Уроженец Ульяновской области, Сергей Евдокимович Дурнов кончал курсы в Сибири в тридцать первом.
— Из раскулаченных? — поинтересовался директор и встретился впервые со взглядом Дурнова — колючим, через прищур синеватых с красными прожилками век.
— Вроде… Головокружение от успеха. Читали?
— И что же, никогда не служили? Почему?
Дурнов усмехнулся:
— Личные потребности всегда опережали рост заработной платы. Диалектика, одним словом, едри ее в корень!
