— У окна так у окна, — живо согласилась Зина Брыкина.
Валя надевала перед зеркалом плащ из модной в то время ткани «болонья» и ничего не сказала, только молча поглядела на то место, где предлагали поставить кровать новой жиличке, перевела взгляд, на Зину и направилась к двери.
— Пойдем, Зайчик, проводи…
— Пошли! Только я минуточку задержусь в мужском общежитии. Еще два места определить надо…
Глава четвертая
НЕБОЖИТЕЛИ
…Шаги приближались. Звук их был необычайно гулок в длинном высоком коридоре. Шаги замерли перед дверью. Громко, как пистолетный выстрел, щелкнула пружина замка, и дверь бесшумно и широко распахнулась в полутемный коридор.
— Выходите!
Дурнов, продолжавший лежать на нижних нарах, продекламировал:
— Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня, коня, бабу и все, что причитается по списку, подготовленному А. С. Пушкиным. — И уже будничным, заискивающим тоном закончил: — Дайте закурить, гражданин начальник!
— Не курю, — ответил тот.
Дурнов поднялся, припадая на правую ногу, прошел в угол, подобрал с пола несколько окурков, вылущил из них на ладонь остатки табака вместе с пеплом.
— Значит, закрывают! Тюрьму, говорю, закрывают, а?! — выкрикнул, скручивая цигарку. — А ты куда же подашься, начальник? На завод? К станочку?! Отошла лафа, а?!
— Могу и к станочку. Когда срок службы кончится. А пока охрану нести буду. Вот тебя, чтеца-декламатора, выпустили — значит, надо добро стеречь… Ну, выходите! Парашу захватите! Уборщиков нет!..
— Цыган! Прихвати! — распорядился Дурнов и первый пошел в полутемный коридор, за ним, послушно держа в вытянутых руках зловонный сосуд, Одинцов.
— То, что я вам обязан сказать, вы уже слышали не раз от других начальников тюрем и трудовых колоний… И все равно я повторяю вам это напутствие. — Начальник тюрьмы майор Турсунходжаев поднялся со стула. Встали Лихова, Дурнов и Одинцов, сидевшие напротив. — Так вот, кончайте с преступным прошлым. Перед вами открыта широкая дорога. Я желаю вам честной трудовой жизни и счастья. Вы не знаете многого потому, что сами лишили себя этого многого. Вам незнакомы ни счастье настоящей любви, ни чувство искренней товарищеской дружбы. Вы еще не испытали удовлетворения от усталости после работы. Вы здорово обворовывали прежде всего себя… Вас принимают в свой коллектив хорошие люди. Остальное зависит от вас.
Дурнов стоял, как цапля, на одной ноге, чуть поджав простреленную, и тупо глядел перед собой широко открытыми глазами. Одинцов глядел под ноги, на пол, а Лихова — выше головы начальника, в зарешеченное окно, распахнутое в этот час; там виднелась белая стена и выше — голубой клин неба.
