Каюмов, за ним Дорофеев взяли в руки по комочку, помяли меж пальцев.
— Ну как? — поинтересовался Гулямов.
— Хорош вроде. Сейчас принесут результаты анализа. — Дорофеев ударил ладонью о ладонь, стряхнул суперфосфат с пальцев.
— Я пройду, погляжу на приборы еще. — Каюмов поднялся по внутренней металлической лестнице и скрылся за маленькой дверцей в стене, отделяющей склад от цеха.
Дорофеев взял Гулямова под руку и отвел в сторону от группы людей, заинтересованно глядевших на быстро растущую гору удобрения.
— Откровенно, я рад, что вместо меня останется Камал Каюмович. У него масса интереснейших задумок. Вот увидите, скоро, совсем скоро завод будет давать аммонизированный суперфосфат, а еще раньше — двойной.
— Сообщите Махмуду Насыровичу об удачном эксперименте, — посоветовал Гулямов. — Он рад будет… Завтра бюро обкома, он вернется сегодня из районов.
— Может, вы и скажете товарищу Насырову?
— Нет, дорогой Сергей Петрович! Вы тут революциями занимаетесь, ломаете сложившиеся понятия и нормы, вы и докладывайте обкому партии! — рассмеялся Гулямов. — Вы уже не раз победные рапорты писали. Напишите и еще один!.. А в общем, молодцы!
Перед концом смены Одинцов сходил в бухгалтерию, получил премию.
— Поздравляю! — сказал старичок кассир.
— Спасибо.
Одинцов зашел в столовую. Там уже никого не было. Только в углу, за ближним к буфету столиком, спиной к залу сидел Дурнов.
У Ивана сегодня отличное настроение. Да и было отчего чувствовать себя именинником: ничего особого вроде не сделал, а оказался в центре внимания всего завода. И ребята в цехе глядят уже не настороженно, как в первые дни, и не с любопытством, а уважительно. Начальство благодарило. В газете прописали. Это кое-что да значит. Фартит ему последнее время. Ивану хочется быть сегодня добрым. Сейчас прогудит, сперва на высокой ноте, а потом низко, басовито, заводской гудок. Ребята уже моют руки, наверное, скоро придут сюда, чтобы поздравить его, Ивана Одинцова, с успехом.
— Девушка! — просит Иван буфетчицу и показывает в улыбке золотой зуб. — Милая девушка! Дайте-ка мне вот эти две банки с баклажанами «соте» и вот эти, с рыбой частиком… И булку хлеба. И вот эту шоколадочку с клоуном. Шоколадочку, милая девушка, вам! От всей моей широкой души!
Он забирает сверток и присаживается рядом с Дурновым. Тот, не поднимая от тарелки глаз, жует кусок мяса, и острые, покрытые светлым пухом, уши, чуть шевелятся.
— Подожди жевать-то, Сергей Евдокимович! — говорит Иван доброжелательно. — Тяпнем по маленькой, а? Радость у меня, слыхал небось… Сейчас ребята придут.
