— Ну и что это за герой-полковник? — Нарушил я первым молчание.
— Что-то все это напоминает американское синема.
— … Или романы о Карамболь или Пинкертона.
— Ну хорошо, друг, за неделю встретимся, — и Кожух, пожав мне руку, пошел по улице.
— Привет Марти! — И я тоже направился к своей студенческой хранилища. Через минуту услышал:
— Огей, Даниил, постой! — Сотник подошел ко мне. — Спичек у тебя нету?
— А откуда они у меня? А! Кстати, мы так и не посмотрели, что это за адрес. Знаешь, где это?
— Почему же нет, там Донец квартиру снимал в двадцать пятом.
— Ну да, пока не женился.
Но сотник не сделал замечания на мой намек, что уже свидетельствовало, что предложение загадочного полковника задела его настолько, что он даже не отреагировал на стандартный насмешек.
3 (Рукопись профессора Курца)
Прошла неделя. Если бы я сказал, что за это время забыл о загадочном полковника и его предложение, это было бы не так. Я учился, аккуратно работал вечерами в кочегарке и пытался выбросить из головы странный разговор со странным полковником. Но предчувствие, что я приближаюсь к неожиданным и, возможно, зловещих событий, не покидало меня. Иногда появлялось впечатление, что судьба снова хватает меня за шиворот и упорно толкает навстречу чему-то неизвестному и ужасном.
Я перебирал все варианты того, что может произойти дальше, и, наконец, решил, все-таки, появиться на предложенную встречу.
Прослушав утром лекцию приглашенного в нашу сравнительно обеспеченную Академию немецкого профессора Шварцкопфа об исторических и философские системы, забытые неблагодарным человечеством в потасовке Мировой войны, я решил зайти в кафе. Заказав кружку темного пива, начал перебирать тетради автоматически записанного конспекта. Вдруг в глаза бросилось цитата из лекции, которую я довольно коряво перевел с немецкого — «… Академик Курц конце своей жизни пытался понять природу ужаса истории. Ужаса, который воплощался в толпе во время так называемых великих исторических событий и с сатанинской прекрасного направлял свою разрушительную силу на все, что могло быть казаться умным и гармоничным. Что за несколько месяцев освобождало чернь, грамотную аристократию, служителей высших культов от чувств малейшей человечности и обязанностей перед семьей, государством, добром и любовью? Смерть, пожары, развалины, ужасные казни и пытки нес с собой этот ужас истории…
… Следствием исследования природы ужаса стал большой рукопись, академик Курц уничтожил за два часа до самоубийства. Произошло это 30 июля 1914…»
