— Здравствуй, Посси, — сказал Адриан, улыбаясь. — Ты уже говорила мне это. Всего пару минут назад.
Он помолчал. Сколько времени он уже находился здесь, в спальне, с пистолетом в руке, окруженный воспоминаниями и призраками прошлого? Возможно, час. Или, может быть, два.
Он называл жену Посси: это прозвище было известно только самым близким членам семьи. Оно появилось, когда ей было девять лет. В то лето выводок опоссумов поселился на чердаке их дачного домика. Вот тогда-то будущая жена Адриана и сообщила родителям, а также братьям и сестрам, что любые попытки прогнать незваных гостей будут пресечены всеми возможными способами, какие только имеются в распоряжении одержимого ребенка, — от слез до истерики. В результате, по крайней мере в течение одного лета, семейству пришлось мириться со звуками скребущихся по карнизам когтистых лапок, с угрозой заразиться неведомыми страшными недугами и с вполне естественным чувством отвращения к животным, имеющим привычку наблюдать в сумерках за людьми своими маленькими внимательными глазками. При этом опоссумам не потребовалось много времени, чтобы открыть для себя массу чудесных возможностей, предоставляемых кухней дачного дома, — особенно после того, как они инстинктивно почувствовали, что благодаря девятилетней покровительнице они обладают в этом доме неким уникальным статусом. «Да, такой уж был у Кассандры характер, — с улыбкой вспомнил Адриан. — Она всегда стояла на своем до победного конца».
— Адриан, ты ведь знаешь, чему стал свидетелем! — вновь повторила она, на сей раз более требовательным тоном.
В подобных случаях ее речь приобретала даже определенный ритм. За долгие годы их совместной жизни Адриан пришел к следующему наблюдению: когда Касси пыталась добиться, чтобы что-то было сделано именно так, как ей хочется, она говорила об этом с интонацией, свойственной песням в жанре фолк, популярным в шестидесятых.
Он повернулся к кровати. Касси томно возлежала на ней, приняв соблазнительную позу, подобно натурщице, позирующей художнику. Она была самой прекрасной галлюцинацией, какую он только мог себе представить. Одета Касси была в ночную рубашку василькового цвета, под которой не было нижнего белья, и Адриану казалось, что благодаря легкому бризу, овевавшему эту обворожительную женщину, ее легкая одежда еще выгоднее облегала тело. Он не понимал, откуда могло взяться это дуновение: окно было закрыто, и в спальне не было никакого ветра. Адриан почувствовал, как участился его пульс. Касси, какой она предстала сейчас его взору, было не больше двадцати восьми лет — именно столько, сколько в момент их знакомства. Ее молодая, словно светящаяся кожа, каждый изгиб ее тела, небольшая грудь, узкие бедра и длинные ноги — все это ожило в памяти Адриана. Касси нахмурилась и, прошелестев густой копной темных волос, взглянула на мужа, слегка скривив губы. Это выражение ее лица было хорошо знакомо Адриану — оно означало, что Кассандра настроена в высшей степени серьезно и желает, чтобы к каждому слову, ею сказанному, муж отнесся с максимальной серьезностью. Взгляд жены, предвещающий важный разговор, Адриан выучил еще в самом начале их совместной жизни.
