— Да нет, милый, никто его не арестует, — сказала мама. — Но должен же ему кто-то преподать урок!
Если он будет и дальше нападать на младших, то рано или поздно кого-нибудь изувечит.
— Как фамилия этого парня? — сосредоточенно спросил мистер Эберхард.
Рой замешкался с ответом. Он не знал точно, чем занимается отец, но догадывался, что его работа как-то связана с правопорядком: иногда в разговоре с мамой отец упоминал «министерство юстиции».
Как бы Рой ни злился на Дану Матерсона, он все-таки сомневался, что министерство юстиции в Вашингтоне будет заниматься каким-то там школьником. В конце концов, Дана же просто тупой драчун, каких можно встретить на каждом шагу.
— Рой, назови, пожалуйста, его фамилию, — настойчиво повторил отец.
— Матерсон, — вмешалась мама. — Дана Матерсон.
Отец не стал записывать фамилию, и Рой было воспрянул духом — раз не записывает, значит, решил махнуть на эту историю рукой. Но потом он сообразил, что отцу с его феноменальной памятью это ни к чему: он мог назвать среднюю результативность любого бейсболиста из команды «Нью-Йорк Янкиз» хоть за древний тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.
— Лиз, позвони завтра в школу, — сказал отец, — и узнай, наказан ли тот мальчик, что напал на Роя. И если наказан, то как именно.
— Утром позвоню, — пообещала миссис Эберхард.
Рой беззвучно застонал. Он сам виноват, что папа принял эту историю так близко к сердцу. Не надо было им показывать синяки на шее.
— Мам, пап, все будет нормально. Честное слово! Давайте плюнем на этого Дану, а?
— Ни в коем случае, — решительно ответил отец.
— Папа прав, — сказала мама. — Это серьезное дело. Пойдем на кухню, приложим лед к твоей шишке. А потом напишешь письмо с извинениями.
У Роя в комнате на стене висела афиша родео в Ливингстоне, штат Монтана: мускулистый ковбой скачет на свирепом горбатом быке. У ковбоя слетела шляпа, одной рукой он держится за быка, другую поднял вверх. Вечером, прежде чем выключить свет, Рой всегда разглядывал этот плакат и представлял себя на месте ковбоя. Восемь-девять секунд — целая вечность, когда сидишь на разъяренном быке, но Рой сидит крепко, как влитой, — бык злится, но не может его сбросить. Еще несколько секунд — и выдохшийся бык в изнеможении опустится на колени. А Рой спокойно спрыгнет на землю и махнет рукой ревущим трибунам.
Может быть, отца когда-нибудь снова переведут в Монтану. И тогда Рой наконец научится скакать на быке не хуже настоящего ковбоя.
