Если бы вампиры напали на Шейна, они напали бы на нее, и она сопротивлялась бы любым возможным способом.
— Что-то случилось, — прохрипел Шейн. — Очень плохое.
Она проглотила слезы, и, молча, кивнула. Она положила голову ему на грудь, закрыла глаза и слушала сильные, уверенные удары его сердца.
Сердце, которое она практически остановила, доверившись Мирнину.
Шейн погладил ее влажные волосы, пытаясь успокоить ее, а ведь именно его пытались задушить. — Это моя вина, — пролепетала она. — Правда. Я рассказала ему… Что он сказал?
— Мне? — спросил Шейн. Она кивнула. — Ничего. Я обернулся, а он стоял прямо позади меня, и он не сказал ни единого слова, кроме «Прости». — Он сглотнул и поморщился. Его голос был скрипучим. — Послушай, я дрался раньше — тебе это известно — но он не дрался. Он пришел, чтобы убить меня, ясно и просто, без раздумий. Уничтожить. Будто ему приказали.
— Приказали, — повторила Клер. И чьи Мирнин выполнял приказы? Ничьи, на самом деле. Ничьи, кроме… — Амелия. — Она сказала это вслух, очень тихо, и это прозвучало печально для ее собственных ушей. — Амелия отдала приказ. — Но это было не так уж и важно — Клер ощутила сжигающее возмущение, однако она никогда по-настоящему не питала никаких иллюзий по поводу лояльности Амелии к ней. Что действительно причиняло боль, так это Мирнин. После всего, что ей пришлось пережить из-за него, сделать для него, он отвернулся от нее. Он попытался забрать у нее Шейна.
Неужели он не понимал, насколько разрушительным это для нее окажется?
— Эй, — сказал Шейн. — Эй, Клер, я здесь. Я здесь. — Его пальцы гладили ее мокрые, холодные щеки, и она попыталась сосредоточиться на его лице. — Все в порядке.
Это не так. Она яростно прижималась к нему, пока они не перестали дрожать от холода, пока она не почувствовала, что тепло их тел высушивает насквозь промокшую ткань их одежды. Это совсем было не похоже на Шейна, вот так просто сидеть рядом с ней, только не в ситуации, когда им нужно было встать, высохнуть… казалось, у него больше не осталось сил двигаться дальше. Может быть, в глубине души, он был так же потрясен и напуган, как и она.
— Мы должны подумать о том, почему они так поступили, — сказал Шейн. — Я знаю, что раздражаю людей, но это перебор даже для вампиров.
— Это что-то, что мы сделали, — ответила Клер. — Что-то, что мы знаем. Что-то, что только мы знаем. — И к тому моменту, когда она закончила говорить это, она все поняла, как и Шейн.
