Амелия
Я слышала множество безумных вещей за всю мою жизнь, и больше половины из них исходили от Мирнина — друга, слуги, иногда врага, олицетворение хаоса в лучшие из его многочисленных дней. Сегодня, когда он ворвался в мой кабинет, не обращая внимания на предостережения моего помощника, я была не в том настроении, чтобы терпеть его.
Я отвернулась от свечи, которую зажигала, чтобы посмотреть ему в лицо, надев свое лучшее королевское выражение гнева, и сказала, — У тебя нет разрешения врываться всякий раз, когда тебе вздумается, и ты это знаешь. Возвращайся к своим…
Он шагнул ко мне в своем дурацком тяжелом черном кожаном плаще, выделяющемся на нем, и швырнул мне письмо резким движением. Я поймала его с инстинктивной легкостью и перевернула, чтобы увидеть лицевую сторону. Бумага была современной, с гладкой, мягкой текстурой, но надпись на лицевой стороне напомнила мне другое время, другие места, не все из них столь же приятные, как и нынешнее.
— Это от Морли, — сказал Мирнин, и бросил свою большую шляпу мне на стол, взъерошив бумаги. — Он послал гонца из Блэйка.
Это привлекло мое внимание, и я взглянула на него. — Гонца, — повторила я. — Он совсем забыл, что мы живем в более современную эпоху, или, может, он просто принял барское отношение, которое он однажды так презирал в других?
— Прочти это, — сказал Мирнин. Надпись гласила «Только для глаз Основателя», и слово «только» подчеркнуто три раза. Конверт был все еще запечатан. Я разрезала его сбоку острым ногтем и снова посмотрела на Мирнина.
— У меня такое чувство, что тебе прекрасно известно, что там написано, — сказала я ему. — Какой трюк?
— Старейший. Я поднес его к свету.
— Ах. — Я вынула бумажку и развернула ее — один тонкий лист, и только одно слово на нем, написанное прямым росчерком чернил, в старинном стиле, но с какой-то тревогой. Если бы он написал это кровью, срочность не могла бы быть более ясной.
БЕГИ.
На мгновение я не могла понять, что это означает, или, может быть, я не желала знать — это не могло закончиться и не закончится. Я сделала резкий, болезненный вздох, заполнивший все легкие, которые больше не использовались… человеческое влияние. Выполнение затронуло меня очень глубоко.
— Ты видишь? — прошептал Мирнин. — Мы оба знали, что это произойдет. Мы знали, что это надвигалось, как бы медленно это ни было. Он организует всё там в отступлении, а мы должны начать наращивать нашу оборону. Сегодня. Сейчас. Мы, возможно, уже слишком опаздываем.
