Ее маме нужно, чтобы она была сильной.
Ее отец открыл глаза. Зрачки выглядели огромными, но затем они уменьшились до нормального размера. Его открытые глаза, на самом деле, не позволили ей почувствовать себя гораздо лучше, потому что он смотрел на них, словно они были чужими.
Даже Клер.
Когда он попытался сесть, Шейн положил большую руку на плечо и сказал: — Сэр, вам лучше оставаться там до тех пор, пока не приедет «скорая», хорошо? Просто отдохните. Вы помните, что произошло?
Ее папа очень медленно моргнул, и сосредоточился на лице Шейна.
— Я вас знаю? — Спросил он. Он казался… сбитым с толку. К горлу Клер подступил тяжелый и горячий ком, и она снова едва сдержала слезы.
— Да, сэр, я Шейн, парень Клер. Мы на прошлой неделе разговаривали о вашей дочери.
Клер посмотрела на Шейна, потому что она впервые слышала о каких-либо разговорах. Не то, чтобы это было плохо, но она не могла поверить, что он пошел и поговорил с ее отцом без нее. Что за… старомодные традиции.
— О, — сказал папа, и, повернув голову, взглянул на Клер. — Ты слишком молода, чтобы встречаться, Клер. Ты должна, по крайней мере, подождать пару лет.
Это было… бессмыслицей. И странно. Она моргнула и сказала:
— Ладно, папа, не… Мы поговорим об этом позже, хорошо?
Время реагирования скорой помощи в Морганвилле было быстрым — в конце концов, это был не большой город — так что Клер не удивилась, услышав поблизости сирены.
— Ты поправишься, папочка, — сказала она, взяла его руку в свои. — С тобой всё будет хорошо.
Он попытался улыбнуться.
— Я должен, не так ли? Я должен увидеть, как ты пойдешь в колледж.
— Но… — Но, я учусь в колледже. Нет, она, должно быть, неправильно его поняла. Он вероятно, подразумевал, что он хотел бы увидеть, как она закончит колледж. Потому что в противном случае, какой во всем этом смысл? В любом случае, наверное, для него сейчас было нормальным находиться в некотором замешательстве. Он потерял сознание, и это произошло почти наверняка из-за его сердца; она знала, что врачи полечат его какое-то время. Может быть, на этот раз они смогли бы это исправить.
— Я люблю тебя, детка, — сказал он. — Я очень сильно люблю тебя и твою маму, вы ведь это знаете, правда?
Он положил руку ей на щеку, и, наконец, слезы просто полились горячим потоком по ее лицу. Она положила свои пальцы поверх его.
— Я знаю, — прошептала она. — Не уходи, папа.
Сирены скорой помощи теперь были слышны громче, прямо перед домом, и мама Клер снова опустилась рядом с Шейном, прикоснулась к его плечу, и сказала:
