— Ничего особенного? Ты исчезла без единого слова почти на пять дней, Клер! Тебя арестовали! Даже наш постоянный преступник был впечатлен. — Она имела ввиду Шейна, конечно, который потратил большую часть своего времени в задворках Морганвилльских баров.
Он сделал паузу в нарезке лука для его яиц, чтобы шлепнуть ее. — Если бы не Майкл и Мирнин…
— Майкл, — сказала Клер, и посмотрела на него. Он попивал из его спортивной бутылки, которая содержала его утреннюю Первую отрицательную. — Я думала, ты должен был помогать остановить Шейна и удержать его от сотворения каких-либо глупостей.
— Было непросто, — сказал Майкл.
Ева кивнула.
— Он не отстал от Амелии, пока она ни рассказала ему, что произошло с тобой, и затем он удерживал Шейна от воплощения идеи, будто он ниндзя и спасет тебя.
— Эй, и тебя, тоже! — Запротестовал Шейн.
— Да, хорошо, и меня тоже, — сказала Ева. — Мирнин тоже звонил. Мне кажется, он подумал, что это как-то успокоит, если он скажет нам, что ты простояла сорок часов и не свалилась вниз.
Какая-то часть работы. О-о-о, он был одет в кроличьи тапки? Скажи мне, что он был одет в кроличьи тапки!
— Иногда, — сказала Клер, и впилась в ее завтрак. Это было вкусно, действительно вкусно.
У Евы развилось чутье на яйца и бекон, и различные утренние мелочи. — Вы, ребята, действительно, собирались спасти меня?
— Скажем так, что ребята воевали по этому поводу, и на этом закончим, — сказала Ева, и подмигнула. — Скажи мне, что это не заставляет тебя чувствовать себя любимой.
Клер чувствовала себя любимой, и это заставило ее покраснеть. Она сосредоточилась на еде, когда Майкл, Шейн, и Ева взяли свои порции и скользнули в другие кресла. В какой-то момент, Ева обозвала Шейна придурком. Шейн назвал Еву вонючкой. Нормальное утро. Майкл, однако, было молчаливым. Он отхлебнул из своей спортивной бутылки и наблюдал за ними, ничего не говоря. В нем все еще было что-то странное, как будто он находился в нескольких футах за пределами своего тела, наблюдая. У Клер снова появилось это чувство, вроде шестого чувства. Что-то не так. Но он, казался, в норме, когда они бросали жребий на мытье посуды, и в норме, когда он проиграл в этой жеребьевке. На самом деле, он посвистывал, когда протирал тарелки, подкидывал их в воздух, и ловил их с невероятным вампирским мастерством.
Позерство.
— Стоп, стоп, торопыга, куда ты идешь? — Спросил Шейн, когда Клер направилась к двери.
— Ты только что пришла!
— Мне надо поговорить с Мирнином, — сказала она.
