— Здесь? — с горечью спросил Володя. — За этим барьером?
— Вы оказались за барьером по собственной вине. Никто вас не заставлял брать руль у Васина и сбивать человека. Ведь все это было?
— Было.
— Вот видите. Таковы факты. А вы пытаетесь запутать суд туманными, многозначительными фразами. Стыдно так вести себя, Харламов! Садитесь!
«Володя, Володя, — мысленно воскликнула Валя, — что ты наделал, зачем? Сколько раз я тебе говорила… Сколько раз умоляла тебя подумать о себе, обо мне… Ведь ты соглашался со мной, обещал стать сговорчивей, мягче, и вот теперь снова… Зачем? Ты восстанавливаешь против себя суд, а твоя вина ведь и без того велика…»
— У меня есть вопрос, — сказал старик в старомодных очках, сидевший по правую сторону судьи. До этого он не произнес ни слова.
— К кому? — спросил судья.
— К Харламову. Меня все же интересует, почему вы, Харламов, сказали судье, что забыли очную ставку с Васиным? Почему? Встаньте, пожалуйста.
— Потому что я… хотел забыть ее, — усталым и снова безразличным голосом ответил Володя, вставая. — Все эти дни я старался забыть ее…
— Вам было стыдно, что вас уличили во лжи? — спросил судья.
Глаза Володи мгновенно блеснули.
— Вы уд-дивительно п-правильно поняли меня, — чуть заикаясь, ответил он.
— Харламов, еще раз предупреждаю, измените свою манеру отвечать. У вас имеются вопросы к Васину?
— Пожалуй, да, — ответил Володя. — Скажи, Слава, когда состоится твоя свадьба?
Судья с недоумением уставился на Володю.
Васин молчал.
— Наверное, скоро? — продолжал Володя. — Ты говорил, ее Катей зовут… Что ж, желаю вам счастья.
«Какая Катя? При чем тут свадьба?!» — с удивлением спрашивала себя Валя.
Васин по-прежнему молчал, но его рыхлое, одутловатое лицо налилось кровью.
— Что все это значит? — вмешался судья. — Какое это имеет отношение к делу?
— Вероятно, никакого, — тихо ответил Володя.
— Тогда к чему все эти вопросы?
Володя промолчал.
— У меня есть еще один вопрос к Харламову, — снова сказал старик в очках. — С производства вам дали резко отрицательную характеристику. Хотелось бы узнать, применялись ли к вам меры воспитательного характера?
— Применялись, — коротко ответил Володя, и в голосе его Вале снова послышалась все та же затаенная горечь, как в начале допроса.
— Какие?
Володя не ответил.
Женщина, сидевшая слева от судьи, вновь подала голос.
— Подсудимый Харламов, — сказала она, — вы, видимо, не понимаете, что вам хотят добра, когда просят правдиво отвечать на вопросы. Я просто понять вас не могу!
