Это грузный тип в мешковатых брюках, стоптанных туфлях и с прочно приклеившимся к нижней губе окурком. У него красные в прожилках глаза, темные висячие усы, и уже в одиннадцать утра от него невыносимо разит алкоголем. Едва взглянув на бассейн, он вздымает руки к небесам и начинает причитать:
— Бог мой! Он же построен в конце двадцатых!
— Ну и в чем проблема? — сурово справляюсь я.
Он кривится, критически осматривает меня, а потом начинает вышагивать по периметру бассейна, то наклоняясь, то вытягивая шею наподобие страуса.
— Это, конечно, весьма вместительное и солидное сооружение, — наконец заявляет эксперт, — но в нем ведь нет очистительных фильтров!
Хорошо, что девочки этого не слышат, потому что я уже понимаю: нас ждут плохие новости. Так оно и есть.
Через три дня после того, как бассейн будет наполнен водой — в том случае, разумеется, если мы ее найдем, — она зацветет и станет изумрудно-зеленой, а в таком климате это может представлять реальную опасность для здоровья. Короче говоря, мы не сможем просто залить в бассейн воду, как мечтали, — предварительно нам придется устанавливать очистительную систему, а ее приблизительная стоимость, названная нашим гостем, повергает меня в шок.
За ланчем Мишель все-таки сообщает об этой неутешительной новости девочкам, и они даже не пытаются скрыть своего разочарования. Как, впрочем, и я. Подавленные, мы возвращаемся к очистке территории.
В надежде поднять упавшее настроение Мишель весело кричит нам вслед:
— J’ai ипе bonne idée![54]
— Папа, пожалуйста, больше не надо твоих дурацких идей, — фыркает Ванесса, даже не оглянувшись в его сторону. — Весь этот дом — одна глупая идея, — доверительно сообщает она сестре, а я чувствую, как в горле встает комок.
— Гениальное изобретение! — как ни в чем не бывало продолжает Мишель. — Я придумал, как использовать пустой бассейн.
Но девочки по-прежнему не смотрят на отца, и он, грустный, уходит в дом. Правда, через пару минут возвращается с нашим старым кассетным магнитофоном и зачем-то спускается с ним в бассейн. Я заинтригована.
— Посмотрите-ка на своего отца, — окликаю я Ванессу и Клариссу, но они не реагируют.
Остановившись ровно посредине пустой чаши, Мишель опускает магнитофон на дно и вставляет в него кассету. Голос Стинга в сопровождении гитары многократно отражается от бетонных стенок и поднимается к самой вершине нашего холма. Мы втроем тут же забываем о своей нудной и изнурительной работе, и на наших расстроенных лицах расцветают улыбки. Побросав инструменты, мы бежим вниз, к бассейну. Мишель весело оглядывает своих трех потных и грязных девочек.
