, а потом
tarte аи citron et aux amandes[27]. От сыра я отказываюсь, но не могу устоять перед десертом, о котором никогда раньше не слышала, — лавандовым крем-брюле. Оно оказывается настоящим чудом — это, наверное, самая чувственная еда, какую мне доводилось пробовать.
Мы уезжаем уже в темноте, сытые и счастливые. Месье Парковка ублажил наши желудки и покорил сердца. Перед расставанием он, к моему удивлению, знакомит нас со своей элегантной красавицей женой, которая оказывается еще и шеф-поваром.
* * *
В понедельник, после нескольких звонков в Брюссель, где проживают месье и мадам Б., нынешние хозяева «Аппассионаты», все решается. Мы покупаем дом и первую половину участка прямо сейчас и подписываем promesse de vente, то есть обязательство выкупить остальные пять акров в течение четырех лет после покупки виллы. А вдобавок Мишелю удается сбить запрошенную цену почти на четверть. Шарпи явно разочарован результатом переговоров и, прощаясь, всем своим видом дает понять, что потратил свои драгоценные выходные без всякого толку.
Теперь нам пора расставаться с югом Франции. Мы и так задержались на день дольше, чем планировали. И хотя мы уезжаем от моря, солнца и веселой средиземноморской суматохи, а этим вечером в Париже нам придется на несколько недель распрощаться друг с другом, я летаю как на крыльях. Дом за границей. И не только дом, а еще перспектива возродить к жизни заброшенную оливковую ферму. Чистый холст, на котором я могу писать все, что захочу. Новая жизнь и человек, с которым я могу разделить ее. В мечтах я уже представляю, как разливаю по бутылкам оливковое масло, это жидкое золото природы.
Я возвращаюсь в Англию в состоянии радостного возбуждения, но оно заканчивается в тот день, когда один из друзей приглашает меня на ланч и от чистого сердца дает несколько советов. Он перечисляет ожидающие меня ужасы: французское налоговое законодательство, французские законы о собственности, подзаконные акты, черные дыры Кодекса Наполеона. А если я решу, что вся эта авантюра была ошибкой, и соберусь продать ферму, известно ли мне, что французы не отдадут мне деньги в течение пяти лет? Я ухожу из ресторана напуганная до дрожи в коленках. За этим следует другая встреча со старой приятельницей, которая добивает меня, обвинив в авантюризме и чрезмерной скрытности. Потом приходит очередь семьи. Родные настойчиво уговаривают меня не торопиться.
— Ты предусмотрела все осложнения? — спрашивает отец и рисует жуткую картину обмана, коррупции и предательства, заканчивая словами: — Очень уж ты сумасбродная. А в итоге покупаешь кота в мешке.
