По телевизору, как всегда, показывали очень активных людей. Они бегали, прыгали, били по воротам и по мордам, преследовали грабителей, солировали в оркестрах, призывали к насилию и свержению существующего строя, путешествовали и даже меняли сексуальную ориентацию. Если все время смотреть телевизор, то может даже показаться, что ты остался один в этой позе, а все остальные только и заняты тем, что вырабатывают адреналин, а не только холестерин, газы и продукты распада, как некоторые.
Где-то на апогее конфликта в Ливии, когда натовские истребители уже готовы были нанести бомбовые удары по позициям противника, в кариесе третьего верхнего премоляра застряла мясная жилка. Буженина оказалась суховатой и пересоленной. Натовцы поставили кому-то там ультиматум. Язык ожесточенно атаковал эту мясную крошечку, но он большой и неповоротливый, а крошечка совсем маленькая, засела в окопе кариеса и была неуязвимой. Пришлось вставать и искать зубочистку. Чем там закончилось у натовцев с ливийцами – ускользнуло. Как, впрочем, и волнения в Джакарте.
Кирилл Кириллович спал на узком офисном диванчике. Ему было холодно. Он весь подобрался, скрутился калачиком, как эмбрион. Считается, что спящие в такой позе люди недостаточно уверены в себе, боязливы и замкнуты. Как правило, они ранимы и весьма застенчивы, стремятся оградить себя от внешнего мира, испытывают неуверенность в завтрашнем дне, боятся будущего… Да кто ж его не боится в таком возрасте! Как в старой шутке: «Жизнь после пятидесяти только начинается», – подумал мужчина и попросил налить еще пятьдесят.
Когда-то это забавляло. Жил один. Она приходила. Разговаривали. Следили за движением ресниц и слов. Потом в ванной появилась ее зубная щетка. Еще ничто не предвещало беды. Утром она уходила. Щетка оставалась. Ощетинившись, смотрела в его заспанное лицо с укором. Тогда он этого не замечал. Мелочь – щетка еще достаточно чужой женщины, символ ее возвращения и напоминание о содеянном. Она заняла место рядом с его, синенькой, с претензией на равноправие. Потом появились тапочки. Без задников. В доме полно тапочек без задников. Принесла свои и стала оставлять. Тапочки держались менее агрессивно. Даже по-свойски. Зубная щетка и тапочки. Это еще не было похоже на оккупацию. Шампанское, свечи, поцелуи, цитаты, музыка, смятые простыни. Нельзя сказать, что она готовила завтраки – уходила и возвращалась. Потом кофе под абажуром, музыка, смятые простыни, щетка, тапочки, усталость, сонливость. Потом чай, абажур, смятые простыни, раздражение. Потом все то же самое плюс дрожание ресниц, красные склеры, обида, дверь, штукатурка, пустота. Среди пустоты щетка и тапочки без задников.
