Небо № 7 | страница 55
Москва слезам не верит, но лить их почему-то заставляет постоянно.
– Я предлагаю оштрафовать осень за превышение скорости. Пусть взяточничает бабьим летом… – сказала я в никуда. И это никуда ответило мне порывом ветра. Интересно, это как расценивать?
Единственное, о чем я сейчас жалела, что не досмотрела фильм «Достучаться до небес», который включила на компе, пока работы не было, что не узнала, как и какой азбукой Морзе достучаться до тех самых небес. Все, что мне оставалось, – выбежать из этих чужих переулков Замоскворечья. Вдохнуть упоительный душный воздух поглубже, так чтобы он засел во мне крепко-накрепко. Навечно. В кармане не было денег, в кармане вообще не было ничего, кроме телефона. А заметьте, у меня сегодня день рождения!
Я попросила у аккуратной стаи абитуриентов возле педагогического института сигарету. Потом у прохожего зажигалку. Сладостный никотин дал толику искомого спокойствия.
Я набрала Сашке. Он должен был мне помочь, был просто обязан меня услышать. Он был первым и единственным, кто позвонил поздравить, – другие просто не знали новый московский номер.
– Привет! – сказал он мне, запыхавшись.
– Я, видимо, не вовремя!
На собственное удивление я получила утвердительный ответ. Ну как подарок на день рождения.
– Как закончишь – позвони!
Друг из Бронкса был идеальным рентгеном слез сквозь голос. Он знал меня так досконально, что по одному только слову мог определить, все ли в порядке.
Не прошло и минуты, как он перезвонил.
– Быстро ты!
– Рассказывай, что случилось. А лучше скажи, где ты, я приеду.
– Не знаю. Сейчас вывеску прочитаю – я на Татарской улице. Давай я поеду тебе навстречу. Только у меня денег с собой нет, есть карточка, но она Эмиля… В общем, долгая история. Я могу и на метро подъехать – скажи только куда.
– Поймай машину – я все оплачу. Встретимся на Патриарших. Там есть небольшое кафе «Ателье». Я так понимаю, к выходу в люди ты не готова.
– Шить будем?
– Зашиваться.
Друга из Бронкса мне приходилось слушаться, потому что хоть кого-то надо слушаться, иначе можно задохнуться от собственной авторитарности. Он был мне как брат и отец в одном лице. Он был тем единственным, которому я доверяла. Хотя и этого делать не стоило.
Все же правильно мама говорит, я соткана из сомнений.
– Мне кажется, моя жизнь рухнула, – выпалила я на выходе из машины. – Ах, да, ты должен ему сто пятьдесят рублей.
– Ты из-за Макса так?
– Нет. Из-за матери.
– Что случилось?
– Если я тебе расскажу правду, ты не поверишь.