Выбраться из города даже при такой охране было совсем несложно, но я подумал, что на пути в Тако-Ито мне встретится не одна деревня и, скорее всего, там не будет недостатка в людях Большого. И вообще на наших дорогах одинокий путник привлекает гораздо больше внимания, чем группа людей...
В транспортный центр Фаро (в народе - Караван-сарай) я не пошел. Слишком хлопотно устраиваться на работу, слишком долго идти даже в Тако-Ито... Да и вообще неизвестно - ходят ли туда сейчас караваны, ведь недавно пустили паровоз... Вот тут я и допустил первую ошибку в длинной цепи своих промахов. Я решил добраться до Тако-Ито на поезде.
***
Выбравшись за городскую стену, я подождал у насыпи, пока мимо меня пройдет состав, и запрыгнул в последний вагон. Билета у меня, конечно, не было и свободных мест, как выяснилось, тоже. Но золотой игл сотворил чудо и вскоре я обосновался в мягком шестиместном купе. Вместе со мной ехали какие-то подростки, судя по одежде - из Центра. Две девчонки и двое парней. Самому старшему было лет пятнадцать. Одно место оставалось свободным, но я не сомневался, что это только до первой остановки. Соседи вначале дичились меня, но вскоре пообвыкли и, ничуть не стесняясь, стали обсуждать свои нехитрые проблемы. Они ехали в Тако-Но за наркотой. Все наркотики прибывают в Фаро по Гьёлль через Тако-Но и Тако-Ито. Говорят, что на равнине Печали и равнине Падающих листьев есть целые небольшие городки, жители которых занимаются только тем, что выращивают черную траву, синий корень, а в сезон собирают грибы-паутинки. Может и так. Я их не осуждаю. Каждый выживает, как может.
Когда они достали из сумок свои бутерброды, я вспомнил, что сегодня перекусить мне так и не довелось. Суматошный день выдался. Паровоз как раз остановился на каком-то полустанке, чтобы загрузиться углем и принять почту; поэтому я засунул вещи под кресло и отправился в вагон-ресторан. За окном была темень. Я, не спеша, и с большим удовольствием поужинал (позавтракал? пообедал?) луковым супом и запеченным карпом. Публика за столами сидела самая различная, но преобладали богатенькие бездельники. Официант вначале с подозрением косился на мой поношенный плащ, купленный на блошином рынке, но после неприлично щедрых чаевых, я стал для него главной персоной во всем поезде, а, возможно, и во всей Федерации. Я сидел, попивал крепкий черный кофе и думал, что в высоком достатке есть свои неоспоримые преимущества, а также, что я начал слишком быстро обзаводиться сибаритскими привычками. Когда вагон дернулся и начал набирать ход, я затушил сигарету и направился в свой вагон, предвкушая, как замечательно сейчас высплюсь.
