— О как возрадуется Тертулла в элизиуме![59] — воскликнул Феридий, находившийся при этом разговоре. — Нет дела благочестивее, чем выкуп свободнорождённых!
Напоминания Валерия возродили мою нежную жалость к Формионе, а слова Феридия были той последней каплей, которая, как говорят, переполняет чашу. Решено! Мы едем отыскивать хозяина Формионы. К счастью, Валерий оказался предусмотрительнее меня и записал имя богача, купившего девушку: Стробил из Кротона.
Валерий, сказавшись больным, взвалил на меня предотъездные хлопоты. Я обегал все причалы в поисках подходящего для нас корабля. А едва окончилась эта забота, Феридий предложил купить для Формионы хорошенькое платье и плащ:
— Может быть, ей нечего надеть, кроме туники, — ведь она рабыня.
Мы обошли множество лавок, выбирая девушке одежду. Я подобрал сандалии с серебряными застёжками. Такие носила мать. За этими хлопотами незаметно приблизился день отплытия. Наш корабль вышел из Брундизия с пустыми амфорами, которые в Кротоне предстояло наполнить вином. Кротонские вина ценились в Риме, и знакомый Феридию кормчий решил доставить груз в Брундизий, чтобы на повозках по Аппиевой дороге переправить его в Рим. Длинные морские плавания в это время были опасны. Вновь набрали силу пираты.
У нас с Валерием было достаточно времени для бесед. Кротон с Брундизием рядом, но плыли мы долго. Кормчий в страхе перед пиратами держался ближе к берегу, обходя все отмели. Оставаясь один, я думал о Формионе. Как я встречусь с ней? Самое лучшее — рассказать подробно о том, как я хотел помочь ей, и о коварстве Волумния, и о моих несчастиях… Может быть, она меня пожалеет и, пожалев, полюбит… Ах, скорее бы поговорить с Формионой!
Чтобы приблизить час встречи, я, как часто делал это и раньше, начал помогать работающим на корабле: ставил и убирал снасти, сучил канат.
— Вот и Кротон! — воскликнул кормчий.
Я бросился к перилам. За мысом открылась бухта, выстланная широкой светлой каймой песка и гальки. Белые домики, а за ними округлые холмы. Белоколонный храм теряется в пиниях, раскинувших свои зонтики.
Подняв вверх руки, я воскликнул:
— О божество, живущее в храме! Молю тебя — соедини меня с Формионой!
В гавани нам указали дом Стробила. Я едва не бежал. Валерий еле за мной поспевал. У ворот сидел прикованный цепью страж и спал, опустив голову. Услышав мои шаги, он вздрогнул и устремил на меня испуганный взгляд.
— Господин дома? — выдохнул я.
Раб помотал головой.
