Пираты были на самом деле героями тех лет. В то время ходило много толков об их храбрости, ловкости, разбойничьей гордости, товарищеском духе.
Пираты были поставлены вне закона, и они мстили ему как умели. В разных местах Греции, Италии, Малой Азии, в особенности же на островах, у них были собственные гавани, стоянки, укрепления, сторожевые вышки. Они причаливали к приморским городам, безжалостно грабили их или облагали ежегодной данью. Иногда они нападали на селения, лежавшие на расстоянии одного или двух дней пути от берега. Дерзкие разбойники подстерегали торговые корабли, захватывая людей и товары. Они почти парализовали торговлю, от которой зависело снабжение Рима хлебом.
Карательные экспедиции против пиратов, время от времени отправляемые римлянами, не приносили результатов. Пираты были хорошо организованы и опытны в военном деле. Их миопароны (мышиные ладьи) ускользали от погони. Они прятали их в укромных бухточках или вытаскивали на берег, чтобы в нужное время спустить там, где этого никто не ждал.
Захват пиратами юного Цезаря, скрывавшегося на Востоке от преследований Суллы, — незначительный эпизод в бесконечных стычках римлян с пиратами. Но для героя повести Гавия он является поворотным моментом. Гавий понял, что подлинной смелостью и отвагой обладают не те, кто сделал грабёж своей профессией, а люди, твёрдо идущие к поставленной цели. Таков Гай Юлий Цезарь, но таков и Серторий, герой освободительной войны в Испании. Опираясь на силы местных племён, Серторий поднимает борьбу против наследников власти кровавого Суллы.
Но римская демократия, разгромленная Суллой, не сумела объединиться: она не имела в те годы единой программы. Царила наивная вера в то, что Рим при скверных политических порядках может спасти достойный политический деятель. Этой иллюзией умело пользовались проходимцы, всплывшие на поверхности политической жизни после смерти Суллы. От этой иллюзии не был свободен и замечательный оратор того времени Марк Туллий Цицерон. Рисуя в своих речах ужасные страдания провинциалов, позорную картину грабежа провинций, Цицерон обрушивал свой гнев против того или иного клеврета Суллы, а не против всей политической системы, делавшей возможной чудовищные насилия над человеческой личностью.
Римская политическая система, римская религия и литература воспитывали молодого человека в духе ненависти и презрения ко всему иноземному. Чужестранец считался человеком второго сорта, созданным для подчинения и услужения римскому гражданину. Только в силу исключительного стечения обстоятельств римский гражданин мог сочувствовать страданиям рабов, на труде которых держалось всё общество. Этими исключительными обстоятельствами для Гавия явились близость к Валерию, воспитателю-рабу, и любовь к Формионе, проданной в рабство.
