Однако – приходится. Потому как бизнесу нужна и сильная твердая власть, способная отстаивать, в том числе, и его интересы перед обществом. А такая власть невозможна без сильного, плодовитого и, простите, сытого народа.
Такой вот, блин, общественный консенсус вырисовывается.
Просто нас – чудовищно мало на такую гигантскую и такую богатую всей практически таблицей Менделеева территорию. И не в последнюю очередь поэтому квалифицированный, сытый и умелый работник, желательно в репродуктивном возрасте, становится объективно высшей ценностью экономики государства.
А экономика – это еще далеко не все государство и не все общество, а для общества квалифицированный работник вполне равноценен своему неработающему и немощному отцу: мы же все-таки люди, а не звери, в конце-то концов.
Таким вот немного странным образом идея сохранения русского мира, мира русского народа и становится неожиданно главенствующей национальной идеей в России.
Если вы спросите людей на улице – может, и не так гладко, но скажут вам они ровно то же самое.
Просто мы хотим жить по-своему. Как привыкли. Хотим, чтобы наши дети говорили, читали и вели дела именно на русском языке. Вот и все.
И это и есть на сегодняшний момент наша главная и единственная национальная идея: выживание русского народа и русского мира как единого культурного и географического сообщества в быстро меняющемся современном мире.
Просто выживание и, по возможности, преумножение. За счет, прежде всего, культурной и экономической, но, вполне возможно, и политической, и даже военной экспансии.
Мы должны стать настоящим «центром силы» в современном мире, иначе нас просто волевым решением сотрут с географической карты.
И это надо четко понимать.
Война, на которой мы живем
У меня аж целых двое знакомых в тот день в Домодедово оказались: один из Одессы летел, другой с Кубы.
Даже не двое. Трое.
С двоими я просто, как сейчас говорят, – в реале общался.
Еще один хороший знакомый, старый спартаковский болельщик, отписался об увиденном в Интернете.
Рассказы, конечно, разные. Но все сходятся в одном: паники в Домодедово не было. Вообще. Люди просто вели себя – как люди.
Все.
Кто-то, естественно, постарался как можно быстрее уехать, кто-то снимал происходящее на мобильный, чтобы потом выложить в Интернете.
Кто-то помогал носить убитых и раненых.
Кто-то оказывал первую помощь.
Кто-то давал показания следственной группе.
Поверьте, после всего пережитого давать свидетельские показания – труд, наверное, не менее тяжкий, чем помогать раненым: иногда вытирать чужую кровь проще, чем выворачивать свою память.
