Война, на которой мы живем. Байки смутного времени | страница 52



Мне вот только само словосочетание «гуманитарная интервенция» что-то очень сильно не радует.

Напрягает, я бы сказал.

И что-то очень мучительно напоминает…

Страшный эротический сон истинного демократа

Как известно, настоящий российский демократ идеален, как шар в вакууме.

Более того, для реализации настоящих демократических идей ему необходим точно такой же идеальный народ, что лично меня всегда погружало в совершенно конкретный ступор.

Потому что я могу понять жалующегося на «развращенный буржуями пролетариат» настоящего, пардон, коммуниста, вижу мрачную логику рассуждающих об «идейных метисах» нацистов.

Но жалующийся на народ «истинный демократ» вызывает у меня, откровенно говоря, когнитивный диссонанс.

К сожалению, факт остается фактом; отечественный избиратель отечественных «демократов» абсолютно не устраивает. Ну, хотя бы тем упрямством, с которым он их отчего-то упорно не избирает. Один раз, в девяностые, попробовал – и больше ни в какую не хочет. Неправильный, значит, избиратель. Надо заменять…

Я по этому поводу старинный грузинский анекдот вспомнил, еще советского периода. Про то, как Гоги видит грустного Вано и спрашивает того, что случилось:

– Страшный сон видел. Эротический…

– Мальчик и мальчик?

– Нэт.

– Дэвочка и дэвочка?

– Нэт.

– Вай! Нэужэли мальчик и дэвочка?!

– Нет.

– Так что же тогда?!

– Я и я…

Вот такой вот страшный эротический сон. Не только для грузина, кстати, страшный. Вообще.

Зато предельно четко классифицирующий потребность идеального демократа в идеальном избирателе.

В таком раскладе – любая перестройка прокатит.

И гласность для всех, кроме демократически изолированной от принятия демократических же решений тещи…

В общем, все логично.

И меня только одно в этом раскладе по-настоящему пугает: мне даже представить себе страшно, просто хотя бы в качестве примера, какова она – настоящая грузинская демократия.

Я и своей-то уже что-то в последнее время боюсь.

Дешевка

Вот что меня реально радует в течение последних нескольких лет: у России появилась не только вменяемая и узнаваемая по выражению лица министра Лаврова, но и, что самое главное – осмысленная внешняя политика.

То есть люди поступают во внешнем мире так или иначе не потому, что так принято и есть общие правила хорошего тона и политеса, а потому, что и на этом направлении у России есть задачи, которые необходимо решать несмотря ни на что – начиная от противодействия контрагентов, заканчивая полыхающими торфяниками в Подмосковье.