Адская игра | страница 36
Благодаря расследованиям, проведенным конгрессом в 70-х годах, хорошо известно, что в сентябре 1960 года ЦРУ наладило связь с мафией для организации покушения на Кастро. В течение 20 лет возникали различные спекуляции по поводу того, насколько Советский Союз и Куба были осведомлены о связях между элитой ЦРУ — выходцами из «Айви лиг» и воровскими шайками. Документы КГБ и Кремля подтверждают, что даже сталинистам в реформированных Хрущевым службах безопасности никогда не приходило в голову, что имелась связь между Алленом Даллесом, Сантосом Трафиканте и Мейером Лански. Тем не менее советские службы собирали информацию о различных заговорах с участием латиноамериканских авантюристов.
Москва не знала, о чем больше беспокоиться: об усилении враждебных акций против Фиделя после предложения Хрущева о помощи в июле или о колебаниях представителей Москвы на Кубе перед лицом тревожных событий. Сергеи Кудрявцев, назначенный советским послом на Кубе после восстановления в мае дипломатических отношении, был снобом и трусом. При малейшей провокации он разражался гневными тирадами против кубинцев, которые с его точки зрения неадекватно реагируют на эти провокации. Он носил пуленепробиваемый жилет, показывая этим, что не рассчитывает на защиту со стороны кубинских служб безопасности. Алексеев с отвращением констатировал, что советский посол ведет себя по отношению к кубинцам, как генералы Батисты>{16}. Кастро и его ближайшее окружение, а в конечном итоге и Москва, отмечали полное отсутствие симпатий посла к социалистической революции, которую пытались осуществить молодые соратники Фиделя. Кастро выразил отрицательное отношение к Кудрявцеву, когда в сентябре 1960 года сообщил ему, что хотел бы в будущем координировать все свои встречи с ним только через Алексеева, работавшего под «крышей» посольства в качестве атташе по культуре.
Алексеев неплохо ориентировался в обстановке, но его предложения не всегда получали одобрения Москвы. Например, он разделял мнение Блас Рока и Карлоса Рафаэля Родригеса, что Фидель пренебрегает сообщениями об угрозе его жизни, исходящими как от внешних, так и внутренних врагов. Алексеев одобрял призыв кубинских коммунистов ужесточить репрессии против некоммунистов в Движении 26 июля. Но начальники Алексеева в Москве не поддержали этого предложения. Они обратили его внимание на то, что не подтвердились сообщения в сентябре 1960 года, в которых предсказывался разгул насилия: «Готовятся акты саботажа и террора». Москва была обеспокоена — не теряет ли Алексеев самообладания
