- Есть три наряда, товарищ мичман! Спасибо, товарищ мичман! - на автомате парировал Иван. Не заметив как рефлекторно успел за краткий миг вновь втянуть живот, расправить плечи. Даже с не пойми откуда кавалергардским фарсом прищелкнул каблуками.
- Вот так... И это... Щит докрась! - Нечипоренко еще раз усмехнулся, неопределенно мотнув головой, и скрылся за поворотом.
Наконец Иван смог спокойно перевести дух. Закончилась экзекуция! Хотя три наряда - это еще по-божески. Запихнули бы в карцер на пять или десять суток - вот уж радость! Да ещё и накануне маневров... Ой-ё! Тут бы точно от срама не отмыться... Проще сразу членовредительством заняться - и под списание. А так нормально - живем, земеля!
Осознание нагрянувшей степени везения резко подняло настроение. Уже с неким родственным чувством обозрев разверзшийся в коридоре беспорядок, Косолапов аккуратно выудил из лужи стойкую кисть. Едва успел - инструмент ремесла и музы был готов после самоотверженного сопротивления окончательно завалиться навзничь. Вооружившись и задорно насвистывая 'Яблочко', Иван принялся докрашивать богатый инвентарь внушительного противопожарного щита.
Из-за угла в противоположном конце коридора тем временем осторожно высунулись две головы. Головы, ровно как руки, ноги и прочая, принадлежали товарищам злополучного авангардиста-мариниста. Рыжая с непослушно торчащими эдаким ежом волосами - на удивление непоседливому и шебутному финну Симо Сами: вот где нежданно проглянули горячие скандинавские корни. Чуть вытянутая, с гармонично сочетающимися, но крупными, резкими чертами на суховатом лице - долговязому поляку Яну Островскому. Этот, в отличие от финна, на удивление взвешен и трезв - можно сказать хладнокровен. Во всяком случае для своей славной лихими удальцами-сорвиголовами родины.
Первого из друзей за поверхностную, но созвучность имени и фамилии, а так же относительную близость по цветовому спектру, товарищи прозвали 'японцем', второго же - не иначе как 'шляхтич'. На что оба смертельно обижаются, а взрывоопасный финн, нимало не стесняясь малым ростом, еще и в драку норовит влезть. Клички и прозвища появляются неизбежно у каждого. Не стал исключением и Косолапов, хотя с ним судовым зубоскалам пришлось поломать голову. Фамилия хуже любого ярлыка, да еще и карикатурно отражает неуклюжесть носителя. В таком случае грозно звучащее 'медведь' стало бы похвалой, авансом, более подходящим ветерану. Для зеленого новичка жирновато!
