— Правильно, — подхватил Саша, повеселевший от того, что видит свою жену живой и даже в относительно неплохом состоянии. — Какие могут быть секреты от коллектива.
— И не только от коллектива. Знаете, сразу после Пашки я подзалетела и мне пришлось пойти на аборт. Так они перед гинекологическим креслом расставили четырнадцатилетних-пятнадцатилетних детей, студентов медицинского училища, и те смотрели на бедных женщин во время аборта, причем стояли напротив и совсем близко. А одеты они были в длинные белые халаты, на головах натянуты белые шапочки, а все лицо кроме глаз закрыто медицинской маской. Даже не поймешь, где мальчики, а где девочки. А у меня половина учеников после восьмого класса пошли в это училище, представляете? Я говорю врачу и медсестре, я не могу так, когда они смотрят, ведь это же возможно, мои ученики, я же не могу быть перед ними в такой позе. Знаете, я там даже плакала, но ничего не помогло. Не хотите, идите домой, что вы строите из себя. У нас ни для кого никаких привиллегий нет. Пришлось пойти, я до сих пор об этом с ужасом вспоминаю.
— Ладно, ладно, все это уже давно прошло, — начала успокаивать ее Рита, так как Белла действительно вся вспыхнула и покраснела. — Лучше скажи, что тебе здесь делают.
— Ну вот, видите, капельницу поставили вчера ночью и все время что-то капают без перерыва.
— Это у них главное лечение, — сказала девочка-солдатка, сидевшая на соседней кровати. — Во-первых, капельница, а во-вторых пить побольше. Голова болит — «тишти гарбе», живот болит — «тишти гарбе». Нога болит — «гам тишти гарбе».
— Так ты что вообще с кровати на встаешь? — всполошился Саша. — А тебе еду хоть приносят, а то мы тебе только фрукты принесли, не знали, что тебе можно.
— Да встаю я с кровати и в столовую хожу, и в туалет.
— А как же капельница, ее отключают?
— Ничего не отключают, она на колесиках и ездит со мной. Видите здесь коридоры и двери в палату специально такие широкие, и туалеты большие, чтобы с капельницей можно было всюду пройти. А приносить мне ничего не надо, здесь еды очень много дают.
— Ну, знаешь больничная еда, — состроила гримасу Рита. — Тебе бульон можно? Я завтра утром приеду привезу тебе. Утром, наверное, не пускают, но передачи можно приносить?
— Да какие передачи, здесь круглые сутки можно приходить, можно даже ночевать здесь, если хотите. Никто ничего не говорит.
— Ну да?
— А вот представьте себе. Вчера меня сюда привезли поздно, часов в девять вечера…
