Д. Фрэзер приводит примеры самых разных проявлений поклонения медведю у первобытных народов: «Алеуты уверены, что они наносят оскорбление душе страшного полярного медведя, если не соблюдают относящиеся к ней табу. Душа медведя задерживается у того места, где она покинула тело на три дня. По их поверью, человек, который нанёс обиду душе медведя, наказание постигает куда быстрее, чем тот, кто обидел души заурядных морских зверей».
Гренландские эскимосы также почитали «нанука» — как они называли белого медведя. Вот что рассказывает об этом полярный исследователь Фредерик Кук.
«Собаки исполняли вокруг поверженного медведя дикую пляску, однако у того ещё было достаточно сил. Он выбрасывал вперёд лапы, да с такой силой, что держал в полном бездействии всю свору. Подоспели другие эскимосы, впереди них тоже мчались собаки. Тотио (один из эскимосов, сопровождавших Ф. Кука в его путешествии к Северному полюсу.—М. К.) подоспел первым и погрузил копьё медведю под лопатку. Зверь принадлежал ему.
Молодой эскимос приумножил свои победы, завершив тем самым перечень деяний, закреплявших за ним право считаться настоящим мужчиной. Он уже успел обзавестись двенадцатилетней невестой, однако без убитого медведя помолвка не могла считаться нерушимой. Он принялся танцевать от радости, переполнявшей его любящее молодое сердце…»
Интересно, что отголоски обряда посвящения в мужчины привились у первопоселенцев Юкона. В период «золотой лихорадки» среди старожилов Аляски бытовала такая побасёнка: «Гражданином штата может считаться тот человек, который помочился в Юкон, познал любовь индианки и убил медведя гризли». Однако, добавляли мудрые старожилы, нельзя вносить путаницу в два последних пункта и будущий гражданин не должен стремиться убить индейскую женщину и познать любовь медведицы.
Бурый медведь был одним из самых почитаемых животных у эвенков. Культ медведя отражён в наскальных рисунках на Ангаре, Токко, Мае. Много скульптур медведя в археологических памятниках с неолита вплоть до Средневековья. Они найдены в могильнике Самусь у г. Томска, на стоянке Берёзовская, в поселении Кондон и во многих других местах. Культ медведя дожил в запретах, оберегах, поверьях, преданиях и обрядах до наших дней.
Эвенкийское божество Сингкэн, по некоторым сведениям, имело образ старых медведей, медведя и медведицы, одетых в национальный эвенкийский костюм. «Я несколько раз посещал их жильё-берлогу во время своих камланий, — рассказывал 80-летний эвенк Р. П. Архипов этнографу С. И. Николаеву, — но они всегда встречали меня по-медвежьи, высунувшись по пояс из берлоги».
