— Ну и что с того? Разве ты не у себя дома? Всем пора привыкнуть к тому, что ты лысая, — говорю я. И добавляю самым что ни на есть беспечным тоном: — Кстати, Мод не задержится надолго, она хотела сходить в «Бичпоп» сегодня вечером. Ты знаешь, это в Блумендаале. Они снова открываются сегодня.
— Я даже думать об этом не хочу. — Кармен явно не в духе. — И не хочу, чтобы ты туда ходил. Не оставаться же мне одной с Луной на руках.
— Да нет, я и не собирался, дорогая. — Приходится врать. Черт!
— Вот и хорошо, теперь ты знаешь, — говорит она, не отрываясь от своего журнала мод.
— Да… Разве я не сказал, что у меня не было таких планов?
Молчание.
— О, эта ЧЕРТОВА ШТУКА! — кричит она и впивается пальцами в парик.
— Боже правый, Карм, сними ты этот идиотский парик!
— Нет! Не хочу выглядеть смешной и нелепой. Заруби себе это на носу.
«Ну тогда терпи», — думаю я.
Спустя несколько минут раздается звонок в дверь. Я встаю и иду открывать.
— Она такая прелесть, — говорит Мод и гладит Луну по волосам. Малышка спит в своей коляске.
Мод задерживается у нас еще на час. Потом ей нужно домой, чтобы переодеться в свои хипповые шмотки. Ей уже не терпится поскорее попасть в «Бичпоп». Кармен щебечет с ней и радостно смеется. Я улыбаюсь.
— Фрэнк и еще кое-кто из наших тоже придут, — сообщает Мод.
— А мы прекрасно проведем время дома, — говорит Кармен.
Мне нечего делать, я просто болтаюсь,
Смотрю в окно бесцельно и тупо,
Чешу себе задницу, выпивкой балуюсь,
Флейту терзаю в приступе скуки…
De Dijk, песня «Bloedend hart» из альбома «De Dijk» (1982)
— И что теперь? — спрашиваю я.
На постели ножницы, картонная коробка, как из-под пиццы, с толстыми гелевыми бинтами, какие-то обрезки. И рядом молодая, обнаженная, лысая женщина, у которой одна грудь красивая и здоровая, а другая обезображена пластырями, язвами и пестрым орнаментом из заплат сожженной кожи — желтых, розовых, фиолетовых, красных, бордовых. Этот вулканический пейзаж дополняют все еще заметные черные линии, прорисованные на больной груди пять недель назад, перед сеансом лучевой терапии.
Кармен приподнимает голову и смотрит на пораженную грудь. Бинт изнутри покрыт гелем, чтобы не содрать верхний слой облученной кожи при перевязке. Одной рукой она придерживает наложенную повязку, а другой показывает мне, что делать дальше.
— Медсестра надрезала повязку, кажется, вот здесь. Иначе она не ложится по форме груди и топорщится.
— Понял. И как глубоко мне резать?
